Автор: Курусканова Наталия Петровна 

УДК 05/07/(571.1/.5) (091)

В течение 1901–февраля 1917 г. сибирскими организациями ПСР, согласно нашим подсчетам, было издано не менее 566 наименований листовок, 35 брошюр, 20 газет, 10 журналов [1]. Заметное место в них было уделено теме политической ссылки, которая стала традиционной для нелегальной печати местных социалистов-революционеров. Ссыльный мотив звучал в ней намного чаще, чем в изданиях эсеров европейской России. В отечественной историографии данный сюжет практически не изучен. Обратимся к анализу нелегальных изданий сибирских организаций ПСР, посвященных данной тематике.

Одним из первых изданий, посвященных политической ссылке, стала листовка Сибирского союза ПСР «Якутская бойня. Как известно, в нашем обширном отечестве…» (1904, не ранее 7 марта). В ней повествовалось о вооружённом выступлении политических ссыльных в Якутске. Поводом к нему послужили новые циркуляры иркутского генерал-губернатора П.И. Кутайсова о суровом наказании ссыльных за «самовольные отлучки» из города и о запрещении им общаться с партиями ссыльных, следующих по этапу. Новый режим ставил ссыльных в совершенно нечеловеческие условия существования. 18 февраля 1904 г. 56 вооруженных ссыльных (50 из них были социал-демократами, бундовцами) забаррикадировались в доме якута Романова, подняли над ним красный флаг. Якутскому губернатору они послали петицию с требованием смягчить меры надзора за ссыльными. В случае неудовлетворения требований и штурма «романовцы» обещали применить оружие. Дом был оцеплен войсками. Во время осады 2 солдата и 1 ссыльный были убиты, 3 ссыльных ранены. После 18 дней осады «романовцы» 7 марта 1904 г. сдались.

Авторы листовки, выпущенной уже после падения «романовки», но до суда над ее участниками, выразили поддержку избранной политссыльными формы борьбы. В листовке говорилось: «Для суда над захваченными в плен товарищами был сначала учрежден военный суд, а затем Плеве (министр внутренних дел – Н.К.) решил судить обычным гражданским судом, который и назначил уже в Якутске… Во имя чего пролита эта кровь, во имя чего она будет литься на эшафоте, на который не замедлит отправить многих из наших якутских товарищей так называемый «суд»? Мы думаем, что на этот вопрос не может быть двух ответов. Она пролита во имя защиты попираемых наглым произволом достоинства личности, во имя протеста против тех жестокостей и ничем не сдерживаемых зверств, какими определяются отношения русского правительства ко всем, кто рабски не пресмыкается перед ними, кто сознает в себе человека. Но ведь это самоубийство, безумие, пожалуй, скажут нам, ведь не могли же они рассчитывать на благоприятный исход и т.д. Самоубийство – пожалуй, да, но не безумие, и не мы, конечно, будем клеймить избранный нашими товарищами в Якутске способ протеста и защиты достоинства личности, попираемого полицейским каблуком».

Составители листовки заявляли о своей солидарности с политссыльными: «Мы твердо верим, что, если наши якутские товарищи избрали этот способ замозащиты, – значит, для них иного исхода не было. Для нас якутская драма говорит одно: мера терпения наших якутских товарищей лопнула, потребовалась жертва, чтобы выйти из невыносимого положения – и они эту жертву принесли, решив оружием защищать свою честь и достоинство, наперед хорошо зная, что им придется погибнуть в этой неравной борьбе с неизмеримо сильнейшим противником. И не слова укора за кажущуюся бесполезность гибели наших якутских товарищей вызывает в нас весть о новой якутской бойне, а крик негодования и жажду непримиримой борьбы с тем молохом, который в наши дни требует человеческих жертв – с русским самодержавием. Долой же самодержавие, заставляющее людей, полных жизни и жажды деятельности на благо родины, прибегать к массовому самоубийству, как единственно возможному виду протеста!» [2].

Якутский окружной суд летом 1904 г. приговорил 55 участников якутского протеста, в том числе 7 женщин, к 12 годам каторги. Они были сосланы в нерчинские тюрьмы (Александровск, Акатуй). Расправа над «романовцами» вызвала протест в сибирских колониях политических ссыльных, выступления и манифестации по всей России. Якутская трагедия, а также последовавшее вслед за ней возмущение в различных слоях общества вынудили правительство несколько смягчить режим политической ссылки. Революционная обстановка заставила царское правительство издать 21 октября 1905 г. указ об амнистии, по которой освобождение получила лишь очень незначительная часть политических заключенных и ссыльных. Все «романовцы» 26 октября были освобождены.

В ходе Первой российской революция 1905–1907 гг. эсеровские авторы еще не раз обращались к ссыльной тематике. Царское правительство, возобновившее ссылку в 1906 г., как и в предшествующие периоды, через средства массовой информации внушало общественности мысль о том, что в Сибирь и другие отдаленные местности высылает только «государственных преступников», «внутренних врагов», «бунтовщиков». В печатной агитации эсеров отводилось должное место разоблачению лживости подобных утверждений. Вот как характеризовали политссыльных авторы листовки Тюменской организации ПСР «К товарищам солдатам 9-го Тобольского полка» (1907, ранее 20 февр. №3). Обращаясь к военным, они писали: «Вы сами стережете в тюрьме и водите каждую неделю в ссылку людей, решивших поднять голос на защиту народа. Вы присматривайтесь к ним, и увидите, что этот «внутренний враг» и «разбойники», как начальство и написанные для вас газетки, вроде «Армии», «Русского чтения» и «Земли», выставляют, это самые умнейшие, самые честные люди, цвет России» [3].

Обратим внимание на некоторые особенности трактовки ссыльной тематики в нелегальной печати местных организаций ПСР. В отличие от нелегальных изданий сибирских социал-демократов, в печати эсеров не акцентировалось внимание на партийной принадлежности политссыльных [4]. Кроме того, в ней, хотя и часто звучало требование амнистии для политических ссыльных и заключенных, однако эсеровские авторы понимали иллюзорность его претворения в жизнь. По их мнению, не бесправная Дума, функционирующая в условиях самодержавия, а только Учредительное собрание, избранное на основе всеобщего, равного и прямого волеизъявления, сможет удовлетворить все народные требования и нужды. Как показала жизнь, ни I, ни II Государственные думы не осмелились предъявить правительству требования об освобождении политических ссыльных и заключенных.

Эсеровские издания описывали сложившуюся в стране во время спада революции обстановку репрессий и насилия. Например, в листовке Тюменской организации ПСР «К гражданам!» (1906, дек. № 1) говорилось: «Вся русская земля, потрясенная и залитая кровью, украшенная виселицами и пулеметами, переживает ужасный болезненно-напряженный момент. Правительство объявило войну русскому народу и в этой варварской расправе пускает в ход самые беззаконные, даже с точки зрения беззаконных российских законов, средства. …Тюрьмы набиты битком, но их не хватает и администрация озабочена постройкой новых, этапы за этапом следуют в отдаленные места Севера, оправданные судебными властями не освобождаются тюремным начальством или вновь подвергаются одиночному заключению по распоряжению охранного отделения. Мы все, конечно, знали и чувствовали, что живем не в раю, но в настоящее время каждый слепец вынужден прозреть. Наша пресса, постоянно преследуемая и караемая и судами, и высидками в крепости, и ссылками, все же не молчит. Каждый день все сильнее и ярче выступает страшная и позорная истина о нашей бессудной, бесправной родине» [5].

Авторы листовки Центральной Рабочей группы (ЦРГ) при Омском комитете ПСР «К товарищам рабочим» (1907, февр.) отмечали: «Нет, кажется, таких зверских мер, нет таких жестких приемов, перед которыми бы остановилось в борьбе наше кровавое правительство. Чуя свою скорую гибель, издыхающее, окровавленное, оно употребляет все средства, напрягает все усилия, чтобы хотя бы ненадолго придавить грозно надвигающуюся революцию, чтобы, хотя бы на несколько минут, отстрочить свою, все быстрее и быстрее, приближающуюся смерть. Сырые, холодные тюрьмы, страшные одиночные заключения, усиленные и чрезвычайные охраны, военное положение, ужасные, по своей жестокости и кровопролитию, погромы и карательные экспедиции, ссылки в отдаленные места и на каторжные работы, военно-полевые суды, расстрелы и виселицы и средневековые пытки – все, все пустило в ход наше, озверевшее и опьяневшее от крови, правительство и присные с ним» [6].

Серией листовок откликнулись местные организации ПСР на «дело Марии Спиридоновой». Красноярская организация ПСР издала в виде листовки знаменитое «Письмо Спиридоновой» (1906, апр.). В листовке Тобольской группы ПСР «Товарищи! Приближается рабочий праздник…» (1906, 14 апр. № 3) рассказывалось о произведенном убийстве тамбовской эсеркой М.А. Спиридоновой карателя, губернского советника Г.Н. Луженовского, об избиениях и истязаниям, которым ее подвергли после ареста. В листовке говорилось: «Девушка-героиня не издала ни звука, чем приводила своих мучителей в еще большее остервенение. Не хватит ни времени, ни места перечислить все преступления правительства». Авторы листовки призывали: «Товарищи! Сотни тысяч убитых, замученных на каторге, в тюрьмах, в ссылке, мучеников за свободу взывают о мщении. Сотни тысяч борцов за свободу подвергаются всевозможным мучениям в правительственных застенках. Наш священный долг отомстить правительству и капиталистам за наших мучеников» [7].

Листовки Красноярского комитета ПСР «К приезду Спиридоновой» (1906, начало июля. № 22), Ачинской группы ПСР «Граждане! В своем ослеплении…» (1906, ранее 5 июля), заметка «Ст. Зима (Проезд Марии Спиридоновой)», опубликованная в нелегальной газете Иркутского комитета ПСР «Революционное слово» (1906, июль. № 2), информировали о проезде по Транссибирской магистрали на бессрочную Нерчинскую каторгу М.А. Спиридоновой вместе с 5 эсерками-террористками (Л.П. Езерской, М.М. Школьник, А.А. Биценко, А.А. Измайлович, Р. Фиалке), о митингах и встречах узниц, организованных местными организациями РСДРП и ПСР на железнодорожных станциях [8].

В выпущенных в годы революции кассовых отчетах местных формирований ПСР нередко фигурировали такие статьи расходов, как помощь политссыльным и бежавшим с мест заключения и каторги. Например, в выпущенном в виде листовки «Отчете по кассе Иркутского комитета ПСР с 1 декабря по 1 мая 1906 г.» (1906, май) в статье расходов «Помощь товарищам» зафиксирована сумма 767 руб. 22 коп., что составило 10,3% от всех трат комитета [9].

В период революции при ряде местных организаций ПСР возникли группы Красного Креста, ставившие своей задачей облегчение участи революционеров, сосланных в Сибирь на поселение или каторгу. В местах поселения в северных уездах Тобольской губернии, Нарымском (Томская губ.) и Туруханском (Енисейская губ.) краях, в Якутской области из-за большого притока ссыльных не хватало квартир, продовольствия, денег, теплой одежды. Без помощи извне политссыльные были обречены на голод, холод и медленное вымирание. Члены Красного Креста проводили среди сибиряков сборы денег, теплой одежды и литературы. Активную работу проводила в Томске «Нарымская группа помощи политическим ссыльным Нарымского края», в состав которой входили социал-демократы и эсеры. Сторонники ПСР использовали нелегальную печать для объяснения местному населению необходимости оказывать помощь политссыльным. Так, в воззвании Иркутского комитета Красного Креста ПСР «Ко всем гражданам» (1906, 22 июня) говорилось: «Граждане! Иркутский комитет революционного Красного Креста обращается к вам с горячим призывом откликнуться на его нужды. А нужды его велики. Цель организации Красного Креста – помогать деньгами всем борцам революции, не считаясь с их партийными взглядами. На это дело только с 20 января 1906 г. Красный Крест в Иркутске уже затратил свыше 5000 руб., давая возможность многим борцам за счастье и волю народа избегнуть виселицы, тюрьмы и ссылки, для того, чтобы снова продолжать свою прерванную деятельность на благо родины, оказывая помощь находящимся в тюрьмах, в ссылке и на пути туда, а также их семьям, остающимся часто без куска хлеба, без крова». Авторы листовки подчеркивали, что граждане, давая деньги для политссыльных, не благотворительствуют, а отдают их «на дело осуществления и проведения в жизнь тех идеалов, о которых они только мечтают» [10].

Ссыльная тематика в нелегальных изданиях сибирских эсеров, выпущенных в течение межреволюционного периода, по-прежнему присутствовала. Эсеровские авторы, в частности, обращались к истории политической ссылки в Сибирском регионе. Так, в листовке Тюменской организации ПСР «Памяти декабристов. Сегодня 14-е декабря. Прошло 83 года с того дня…» (1908, 14 дек.) излагался ход восстания декабристов 14 декабря 1825 г., рассказывалось об их судьбе в ссылке [11].

Обращаясь к сибирякам по поводу досрочного роспуска II Государственной думы, члены Тобольской группы социалистов-революционеров в своей листовке «Товарищи и граждане!» (1907, июнь) подчеркивали: «Нечего вам ждать и от царя, кроме новой лжи и новых наглых обманов. Он царским, своим словом, обещал 17 октября свободу и, после этого, казнил десятки тысяч людей, и десятки тысяч посадил в тюрьмы. Он гарантировал неприкосновенность народных представителей и из Государственной думы отвел их в тюрьму, чтобы потом казнить или послать в каторгу» [12].

В листовке Новониколаевской группы ПСР «Ответ на думскую резолюцию о терроре» (1908, февр.) описывалась обстановка столыпинской реакции, ухудшившая положение политссыльных. В ней отмечалось, что «правительство направило на мирных граждан свои волчьи зубы: вводит публичные смертные казни; в стране царит произвол и насилие в форме военно-окружных судов; в местах заключения (каторга и др.) введено телесное наказание плетями и розгами, политические заключенные избиваются до полусмерти» [13].

После поражения Первой российской революции сибирские эсеры часть своих партийных денежных средств направляли политссыльным. Судя по листовке Новониколаевской организации ПСР «Устав Новониколаевской организации партии социалистов-революционеров» (1908, март), при ней существовала касса, средства которой шли на «помощь бегущим из ссылки товарищам, в размере не больше 10% наличности кассы» [14].

В опубликованном в форме листовки «Отчете Омского комитета ПСР за март и апрель 1908 г.» (1908, апр.) имелись такие статьи расходов, как «Помощь беглым» и «Помощь арестованным», составившие 77 руб. 04 коп., или 35,9% всех трат [15].

Эсеры вместе с социал-демократами нередко проводили сборы пожертвований в помощь политкаторжанам. Читинские комитеты ПСР и РСДРП издали совместную листовку «К гражданам. Под гнетом усиленных охранных и военных положений…» (1909, февр.), в которой обратились к населению с призывом жертвовать деньги и книги в фонд помощи борцов за свободу, отбывавшим Нерчинскую каторгу. В листовке рассказывалось о тяжелом материальном и правовом положении политкаторжан, ужесточении режима политссылки, издевательствах над политическими арестантами тюремной администрации [16].

При ряде местных организаций ПСР в межреволюционный период функционировали группы Красного Креста. Эсеры размножали печатным способом подписные листы, по которым осуществлялся сбор денег в пользу политссыльных. Например, у одного из лидеров омских эсеров М.М. Федорова при обыске жандармы обнаружили подписной лист Красного Креста Омского комитета ПСР. Федорова выслали 22 октября 1908 г. из Омска [17].

Публикацией писем с мест заключения и каторги нелегальная печать местных эсеров освещала жизнь политических арестантов и ссыльных, привлекала к ней внимание общественности, предавала гласности факты издевательств тюремщиков над ссыльными, протестов и выступлений политзаключенных. Так, газета Военно-революционного союза при Омском комитете ПСР «Солнышко (Солдатский листок)» (1907, 27 сент. № 2) напечатала «Письмо солдат, осужденных военно-окружным судом к каторжным работам и разным срокам наказания» [18].

В газете «Социалист-революционер» Омского комитета ПСР (1909, 31 марта. № 2) было помещено «Письмо с Ангары». В этом письме политических ссыльных (под текстом стоит подпись «Омичи») отмечено, что они интересуются событиями партийной жизни, недавно получили номер газеты «Социалист-революционер». В их письме рассказывалось об атмосфере ссыльной жизни, в том числе о репрессиях властей, об ограничениях прав ссыльных и заключенных, в частности, запрете правительством П.А. Столыпина организовываться политссыльным в колонии, создавать столовые и т. д. Авторы письма описали распри, происходившие между ссыльными, особенно в среде т. н. «желтой» (т. е. несознательной) ссылки. Несмотря на испытываемые трудности и лишения, авторы письма рекомендовали сторонникам ПСР продолжать революционную работу: «Мы знаем, что трудно начинать работу при теперешних условиях. Торжество реакции, индефферентизм общества к революционным организациям, индефферентизм некоторых партийных работников, материальные лишения – все это создает условия, при которых работа нелегка. Товарищам, начавшим работу, придется затратить массу нечеловеческих усилий на создание сил, готовых в новый момент подъема революционной волны стойко выдержать удары умирающего строя. Но «В борьбе обретешь ты право свое!», – гласит наш девиз и ему товарищи, надеемся, останутся верны. Мы приветствуем всех оставшихся на революционном посту и начинающих созидательную работу». Судя по содержанию письма, моральный дух политссыльных эсеров не был сломлен [19].

Ссыльные эсеры в Сибири не были оторваны от партийной жизни. Об этом, в частности, свидетельствуют изготовленные ими нелегальные издания. Так, группой политических ссыльных эсеров Бирюльской волости Верхоленского уезда Иркутской губернии была изготовлена рукописным способом листовка «Резолюция. Правительственная реакция, начатая после разгона II Государственной думы…» (1913, 1 окт.). Она представляла собой текст с предложением ЦК ПСР созвать съезд ПСР с целью пересмотра партийной тактики и программы [20].

Члены Яланской группы ПСР отпечатали на гектографе после 2 апреля 1916 г. листовку с текстом интернационалистской резолюции, которая была принята на съезде представителей колоний политссыльных Енисейского уезда. Составители листовки обращались к товарищам с призывом активизировать в условиях военного времени работу среди железнодорожников и солдат. Данная листовка распространялась по территории уезда [21].

В целом, всестороннее изучение такого ценного исторического источника как нелегальная печать сибирских организаций ПСР позволяет иметь определенное представление о политической ссылке в крае, положении и условиях жизни политссыльных, об их протестах против произвола администрации, о разнообразной помощи, оказываемой им со стороны местного общества и революционных формирований и т. д. Написанные образно и эмоционально нелегальные издания сибирских эсеров, посвященные политической ссылке, производили впечатление на современников, вызывали у них сочувствие к участникам освободительного движения.

Примечания:

1. См.: Курусканова Н.П. Нелегальные издания сибирских эсеров (1901–февраль 1917 г.). Томск, 2004. С. 3, 6, 35-40.

2. ГАРФ. Ф. 1741. Оп. 1. Д. 12478. Л. 1.

3. ГОПБ. ОРК. ЦЛ 18-164. Л. 1-2 об.

4. См.: Курусканов П.З. Политическая ссылка в листовках социал-демократических организаций Сибири 1901–1917 гг. // Политическая ссылка в Сибири (XIX–начало XX вв.). Историография и источники. Новосибирск, 1987. С. 170-183.

5. ТФ. ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 21. Д. 263. Л. 27.

6. Опубл.: Курусканова Н.П. Нелегальная печать сибирских эсеров в период борьбы с самодержавием (1901–февраль 1917 г.). Омск, 2000. С. 80-82; РГИА. Ф. 273. Оп. 12. Д. 584. Л. 188.

7. ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 20. Д. 496І. Л. 346-346 об.

8. Курусканова Н.П. «Мы вернемся в свободную Россию»: Материалы о встречах сибиряков с группой политссыльных во главе с М.А. Спиридоновой. 1906 г. // Исторический архив. 2001. № 2. С. 211-217; Рабочее движение в Сибири: историография, источники, хроника, статистика: В 3 т. Т. II. 1905 г. – июнь 1907 г. Томск, 1990. С. 257; ГАРФ. Ф. 1741. Оп. 1. Д. 35705. Л. 1; РГИА. Ф. 1405. Оп. 530. Д. 301. Л. 53; ГАИО. Ф. 243. Оп. 5. Д. 66. Л. 122-123.

9. Опубл.: Курусканова Н.П. Нелегальная печать сибирских эсеров... С. 73-74.

10. ГАРФ. Ф. 1741. Оп. 1. Д. 10374. Л. 1.

11. ГАРФ. Ф. 1741. Оп. 1. Д. 14962. Л. 1; Ф. ДП. ОО. 1908. Д. 9. Ч. 64. Л. 82-а; ГАПО. Ф. 161. Оп. 2. Д. 26. Л. 76.

12. ГАРФ. Ф. ДП. ОО. 1907. Д. 9. Ч. 62. Л. 17.

13. Опубл.: Курусканова Н.П. Нелегальная печать сибирских эсеров… С. 89-91.

14. Опубл.: Там же. С. 93.

15. Опубл.: Там же. С. 93-94.

16. Рабочее движение в Сибири… Т. III. Июнь 1907 г. – февраль 1917 г. Томск, 1991. С. 117; ГАРФ. Ф. 1741. Оп. 1. Д. 15291. Л. 1; ГОПБ. ОРК. ЦЛ. 18-193.

17. ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 5911. Л. 11-12.

18. ГАРФ. Ф. ДП. ОО. 1907 г. Д. 9. Ч. 38. Л. 17-18 об.

19. ГОПБ. ОРК; ИсА ОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 411. Л. 67-68 об.

20. ГАИО. Ф. 600. Оп. 1. Д. 700. Л. 246.

21. Горюшкин Л.М., Ноздрин Г.А., Сагайдачный А.Н. и др. Крестьянское движение в Сибири. 1914–1917 гг.: Хроника и историография. Новосибирск, 1987. С. 62; ГАИО. Ф. 245. Оп. 3. Д. 1395. Л. 6; ГАКК. Ф. 827. Оп. 1. Д. 850. Л. 23.

Опубликовано: Сибирская ссылка. Сборник научных статей. Иркутск: Оттиск. 2011. Выпуск 6 (18).