Автор: Афанасов Олег Владимирович

История советской пенитенциарной системы, несмотря на почти двадцатилетнее открытое общественное обсуждение, до сих пор слабо изучена профессиональной отечественной историографией. Недостаточно разработана база источников данной темы – основа исторической реконструкции: многие документальные материалы не выявлены, не изучены и не введены в научный оборот. С открытием отдельных, ранее секретных архивных фондов появилась возможность изучить некоторые официальные документы лагерей и тем самым воссоздать историческую реальность. Материалы официального делопроизводства ГУЛАГа содержат сведения о различных аспектах функционирования советских мест заключения. Данные источники только вводятся в научный оборот, значительная их часть находится в ведомственных архивах и почти недоступна для изучения. К числу источников по истории советских мест заключения, располагавшихся в Иркутской области, относятся документальные материалы, собранные в фондах местных архивов. Некоторые документы лагерного делопроизводства, охватывающие период конца 1940 – начала 1950-х годов, сохранились в фонде Ангарского строительства (ф. р-148) Братского городского архива. Они разнообразны как по форме, так и по содержанию. Особый интерес представляет отчетная документация: 1) годовой отчет по основной деятельности за 1946 год управления Тайшетского строительства 2) годовой отчет по основной деятельности за 1947 год и объяснительная записка к нему Западного управления строительства БАМ 3) годовые отчеты по основной деятельности, объяснительные записки и др документы управления Ангарского исправительно-трудового лагеря (ИТЛ). Данные источники содержат важные сведения о деятельности лагерных учреждений, использовании принудительного труда на строительстве железнодорожной магистрали Тайшет – Братск – Лена в послевоенное десятилетие. Годовые отчеты строительных и лагерных управлений составлялись, как правило, на стандартных типографских или машинописных формах, которые заполнялись соответствующими количественными показателями, отражающими выполнение производственной программы организации за отчетный период деятельности, иногда сопровождались расшифровками или авторскими комментариями. В отчете, как правило, указывалась дата его оформления, номер, адрес вышестоящей инстанции, документ заверялся ответственным должностным лицом (начальник управления, главный бухгалтер, руководящий состав подразделений). В папку с отчетом входили и сопроводительные материалы, среди которых выделяются заключения, составленные управляющими Тайшетским и Братским отделениями Промышленного банка СССР, осуществлявшими на разных этапах финансирование строительных работ в районе железнодорожной магистрали Тайшет – Лена. Данные документы содержат критические оценки по выполнению плановых заданий, что позволяет раскрыть специфику производственной деятельности лагерных учреждений. В частности, управляющий Тайшетским отделением промбанка Оглоблин в заключении к отчету Западного управления БАМ за 1947 год отмечал: «Укладка железнодорожного пути (участок Тайшет – Братск. – О.А.) велась «скоростными» методами, с непрерывными штурмовками, пагубно отражающимися на качестве выполненных работ и удорожающими стоимость строительства. Это привело к тому, что до сих пор ни одна выемка не обеспечена не только водоотводами, но и кюветами… По поперечному профилю насыпи сильно заужены так, что концы шпал с обеих сторон находятся на весу… Вся линия Тайшет – Братск совершенно не обеспечена какими бы то ни было ремонтными базами. И вся трасса не имеет даже минимально нормальных условий ее эксплуатации»[i]. Комментарии по отдельным показателям отчетов содержатся также в пояснительных и объяснительных записках руководства строительных организаций и лагерных учреждений. Так, объясняя причины низкой производительности труда японских военнопленных в 1946 году, руководство Тайшетского строительства указывало на неприспособленность японцев к работе в наших условиях: «Нормальные размеры русской тачки в ручках – 960 мм, с объемом 0,08 – 0,1 м3, военнопленными использовались тачки с размахом 600 мм и объемом 0,03 – 0,05 м3, а в первом полугодии на земляных работах вместо тачки применяли мешки с переноской на себе; обстружку древесины производят на себя, пилят сидя». Далее ссылалось на неблагоприятные климатические условия (суровая зима, дождливая погода летом и осенью 1946 г.), негативно отразившиеся на работе японцев и отсутствие среди них квалифицированных строителей. К тому же, военнопленные из-за незнания русского языка часто не понимали распоряжений административно-технического персонала Тайшетстроя[ii]. Не менее интересны по содержанию и распорядительные документы, отложившиеся в фонде Ангарстроя. Среди них особо следует выделить приказы начальника управления Ангарского ИТЛ, содержащие информацию об особенностях внутрилагерной жизни. Данные материалы охватывают период 1949 – 1952 гг. Они не хранятся отдельно друг от друга, а подшиты в одно дело, что в какой-то мере облегчает их анализ. Обычный приказ состоял из двух условных частей. В начале рассматривалась суть вопроса, а затем давалось конкретное распоряжение по решению поставленной проблемы. В документе проставлялись номер, дата, место его оформления, приказ заверялся подписью начальника управления лагеря. В приказах затрагивались различные сферы деятельности лагерного учреждения: от производственных вопросов до хозяйственно-бытовых проблем, указывались случаи злоупотреблений и халатности со стороны должностных лиц лагеря. Так, в приказе начальника управления Ангарлага подполковника Филимонова № 385 от 29 августа 1950 г. сообщалось: «Несмотря на наличие ряда категорических запрещений использовать заключенных в личной обслуге в/н (вольнонаемного. – О.А.) состава, в некоторых подразделениях продолжают иметь место эти нарушения. Проверкой состояния трудового использования з/к з/к (заключенных. – О.А.) колонны № 45 Заярского ЛЗО (лесозаготовительного отделения. – О.А.) установлено, что: а) на протяжении июля-августа сего года з/к Мишедченко незаконно содержался в личной обслуге у командира дивизиона старшего сержанта тов. Храбона, з/к Тугай в личной обслуге оперуполномоченного мл. лейтенанта тов. Скобелева; б) заведующий обозошорной мастерской з/к Половейчик по распоряжению нач. гужчасти тов. Кулагина направлен на сенокошение для личных нужд сотрудников»[iii]. Затрагивая отдельные аспекты прошлого, официальная делопроизводственная документация не раскрывает всего разнообразия жизненного пространства лагерного мира. Руководство мест заключения не проявляло заинтересованности в достоверном отображении лагерной действительности, что в документах неизбежно приводило к искажению фактов, сокрытию истинного положение дел. Возникает необходимость расширения круга источников по теме исследования, посредством включения воспоминаний очевидцев, периодическую печать и других; осуществление профессионального источниковедческого анализа выявленных документов, основанного на их внутренней и внешней критике.

Примечания:

[i] Братский городской архив, ф. р-148, оп.1, ед.хр.2, л.158-159.

[ii] Там же, ех.хр.1, л.18.

[iii] Там же, ед.хр.17, л. 160.

 

 Опубликовано: Афанасов О.В. Материалы Братского городского архива как источник по истории лагерей ГУЛАГа в Иркутской области // Гуманитарные исследования Сибири в контексте российских перемен: материалы Всероссийской научно-практической конференции /Братский государственный университет. – Братск: БрГУ, 2006. – С.8 – 11.