| Главная » Статьи » Дореволюционный период |
Правовое регулирование cибирской каторги в первой половине XIX века
| 28.03.2010 Автор: Степанова Наталья Григорьевна Неотъемлемой частью функционирования любого государства является наличие в нем института исполнения наказаний, с помощью которого регулируется изоляция преступников от законопослушного общества. Карательная политика государства находится в прямой зависимости от экономического и политического развития страны, взаимоотношений различных социальных групп и классов общества. С изменением этих факторов коренным преобразованиям подвергается вся уголовно-исполнительная система наказания. Изучение истории карательной политики государства, в том числе становления и развития в стране правовой базы, регламентирующей условия жизни в местах лишения свободы, имеет большое значение для формирования на современном этапе целостного пенитенциарного законодательства и реформирования тюремной системы России. Российская империя в первой половине XIX в. занимала территорию до 18 млн. кв. км. в Восточной Европе, Азии и Северной Америке, при численности ее населения превышающем 70 млн. человек[1]. Одним из самых обширных регионов государства по занимаемой площади являлась Сибирь. Только Восточная Сибирь (вместе с Амурским краем) составляла 47,29 % всей территории государства при населении 1 693 500 человек (данные на 1820 г.). Несмотря на преобладание здесь вольного населения, ссылка играла заметную роль в территориальном и экономическом освоении региона[2]. Сибирская ссылка с XVII века выполняла функции «штрафной колонизации» и характеризовалась произволом местной администрации, отсутствием учета ссыльных и должного за ними контроля. Здесь «буйный разгул самовластия и деспотизма проявился со всей необузданностью»[3]. «Не отличалось полнотой и стабильностью» правовое регулирование ссылки. До 1822 г. в России «действовало» более двухсот … актов о ссылке, часто противоречащих друг другу»[4], а ссылка в каторжные работы регулировалась «указным правом», поскольку законодательного оформления этого наказания так и не было принято. В период с 1819 по 1822 гг. под руководством генерал-губернатора Сибири графа М.М. Сперанского при участии Г.С. Батенькова проводилась подготовка реформы сибирской ссылки: ревизия сибирской ссылки, систематизация правовых актов о ссылке, устранение найденных в них противоречий и составление нового свода законов. В июле 1822 г. Александр I утвердил «Учреждение для управления сибирских губерний» - документ, в который наряду с девятью уставами вошли два – «Устав о ссыльных» и «Устав об этапах в сибирских губерниях» (далее по тексту «Устав об этапах»). Они стали первыми основными сборниками законов, регулирующими правовое положение сибирской ссылки и каторги в первой половине XIX века. С 1822 до февраля 1917 гг. Устав о ссыльных несколько раз переиздавался. Изучение каждого его издания важно в исследовании истории каторги и пенитенциарной политики российского самодержавия. Если подвергнуть анализу все издания Устава о ссыльных, то становится заметным стадиальность формирования законодательной базы российского института каторжных работ. В предлагаемой статье рассмотрены «Устав о ссыльных» и, в качестве дополнения к нему, «Устав об этапах» 1822 г. (далее по тексту – Уставы о ссыльных и этапах), которые являются основой законодательного регулирования сибирской каторги в первой половине XIX века. Автор ограничился изучением только основных законов, предполагая в ближайшей перспективе дополнить работу исследованием подзаконных актов о каторге. Утверждение Уставов о ссыльных и этапах 1822 г. можно считать первой ступенью законодательной эволюции института каторжных работ в Российской империи, установивших в первой половине XIX в. нормы отправления в ссылку, препровождения ссыльных, их прием и распределение в Сибири, «употребление» в работы. Устав о ссыльных 1822 г. состоит из «Предварительных положений», и четырех отделений. В нем определены общие принципы, полномочия и порядок работы органов управления ссылкой: Тобольского приказа о ссыльных, экспедиций о ссыльных: казанской, тобольской, томской, енисейской и иркутской, а также функции губернских (земских) правлений. Для введения единообразия в делопроизводство о ссыльных, в Устав включено приложение из двадцати трех образцов форм деловой переписки: статейных и партийных списков, справок и писем, книги приходов и расходов, годовых ведомостей и прочих документов[5]. Устав об этапах включает 199 параграфов, разделенных на 13 глав, посвященных общим вопросам учреждения этапов и их обустройства тюрьмами, определения состава, обязанностей и условий содержания этапных команд, порядка движения партий[6]. В России существовало несколько видов ссылки. В Уставе о ссыльных 1822 г. на уровне закона ссылка разделена на две группы - ссылку в каторжные работы и ссылку на поселение [Предварительные положения, § 1]. При этом каторга отнесена к особому виду ссылки – наказанию более строгому, по сравнению со ссылкой на поселение и гуманному в сравнении со смертной казнью. Третий вид ссылки – административной – юридически будет оформлен Уставом о ссыльных 1857 г[7]. Поскольку до 1822 г. в России не было единой государственной системы управления сибирской ссылкой, то М.М. Сперанский и Г.С. Батеньков большое внимание уделили вопросу создания централизованного управления сибирской ссылкой, решая тем самым одну из важнейших задач своего времени[8]. Центральным органом управления был определен Тобольский приказ о ссыльных (далее по тексту – Тобольский приказ), в функции которого входило осуществление главного руководства приемом, распределением и общим учетом ссыльных. Он же занимался организацией их материального содержания, осуществлением контроля над отправлением ссыльных к месту назначения и этапированием. В его непосредственном подчинении находились такие органы управления ссылкой, как казанская, тобольская, томская, енисейская и иркутская экспедиции о ссыльных[9]. Из всех судов российской империи в Тобольский приказ предполагалось направлять предварительные уведомления о приговорах. В них уточнялись вид наказания – ссылка в каторжные работы или на поселение, а также, место, куда после окончания срока осужденный должен быть возвращен. Здесь же прилагались прежние «послужилые списки» ссыльного, то есть где, в каком чине и как долго он находился на службе до момента лишения его политических прав. Получив такое уведомление, Тобольский приказ ставил осужденного на учет, после чего на территории Сибири определял место отбывания им наказания. Для систематизации делопроизводства вводились единые требования оформления документации, ее классификация по номерам и буквам[10]. Устав о ссыльных регламентировал исполнение приговора о наказании. После его вынесения осужденного подвергали экзекуции и отправляли непосредственно в ссылку. Исполнение экзекуции всецело ложилось на городскую или земскую полицию, а контроль - на губернское (земское) правление. Оно же занималось подготовкой партии ссыльных к отправке: оформлением соответствующих документов, переводом уведомлений в Сибирь, снабжением ссыльных одеждой и кормовыми деньгами, отсылкой осужденных до ближайшей на этапном пути губернии [Гл. I, §§ 17-21]. Были введены нормы оформления документации на каждого приговоренного. Основным документом, подтверждающим личность ссыльного, объявлялся статейный список, составляемый в двух экземплярах[11]. В него заносилась вся важнейшая информация о ссыльном: характеристика внешних данных, биография, информация о наказании[12]. Кроме индивидуального статейного списка, составлялся список всей партии ссыльных [Гл. I, §§ 22-30 Устава о ссыльных]. Подобные меры вводились с целью организации учета и контроля над ссыльными, а также для предотвращения их побегов. В этих же целях требовалось выделять ссыльных знаками на одежде: двумя четырехугольниками, пришитыми на спине, у осужденных к ссылке в каторжные работы, и одним – у поселенцев [Гл. I, § 32 Устава о ссыльных]. Качественно новым стало законодательное определение органов, куда каторжане могли обратиться с жалобами и просьбами. Дословно это прозвучало следующим образом: «Каторжные пользуются покровительством той экспедиции о ссыльных, в какой губернии они находятся и могут в нее подавать жалобы на несправедливости им оказываемые» [Гл. XXIII, § 258 Устава о ссыльных]. Этапируемым ссыльным разрешалось подавать претензии этапным начальникам и в земские управления, которые в дальнейшем предполагалось передавать в экспедиции о ссыльных соответствующих губернских городов для их рассмотрения [§ 121 Устава об этапах]. Были кодифицированы акты о правовом положении на каторге женщин и детей. Так женщина, не утерявшая своих политических прав, то есть не приговоренная к каторге, выходя замуж за ссыльного каторжного, и находясь рядом со своим мужем, не должна была привлекаться к каторжным работам [Гл. XXI, § 230 Устава о ссыльных]. Женщинам, идущим на каторгу, запрещалось вступать в брак со ссыльными, имеющими другое назначение [Гл. XXI, § 229 Устава о ссыльных]. Женщины, используемые на работы, имели равное с мужчинами-каторжанами право на получение заработанных денег и провианта. Незамужним больным женщинам на период их нетрудоспособности законом предписывалось выдавать пособие. Замужние больные женщины (находящихся при мужьях) никаких пособий не должны были получать, их содержание всецело зависело от мужей. Всех детей, рожденных на каторге, в ближайших волостях записывали в крестьяне [Гл. XXIII, § 262 Устава о ссыльных]. В Уставах о ссыльных и этапах прозвучали некоторые аспекты правового положения больных. До 1840 г. партии ссыльнокаторжных до места назначения шли по этапу пешком[13]. Но больных и женщин разрешалось доставлять на подводах [§§ 55, 56 Устава об этапах]. На период болезни каторжных могли освободить от работ, выдавая им при этом ежедневную минимальную заработную плату - «колодничий плакат» [Гл. XXIII, § 251 Устава о ссыльных]. Если же больной признавался «вовсе неспособным», его могли полностью освободить от работ, но при условии письменного разрешения гражданского губернатора. Такой каторжный поступал в ведение экспедиции о ссыльных и приписывался на вольное пропитание к ближайшему от завода селению [Гл. XXIII, §§ 199, 259 Устава о ссыльных]. Даже беглое прочтение Уставов о ссыльных и этапах позволяет заметить, что подавляющее большинство статей названных сборников посвящены общим проблемам организации сибирской ссылки и ее управления. При этом отсутствует подробное рассмотрение правового регулирования ссылки в каторжные работы. Так из 435 параграфов Устава о ссыльных, только в 35 проработаны вопросы, относящиеся непосредственно к каторге: 23 параграфах 23 главы «О каторжных» и 12 параграфах всех остальных глав. В Уставе об этапах - чуть более двадцати параграфов[14]. О том, что каторга являлась особо строгим наказанием, свидетельствует география каторжных работ, которая была весьма многообразна и во времени изменялась. В конце XVII - начале XVIII вв. труд каторжан применяли на мануфактурах центральной России, уральских заводах и фабриках, при постройке многочисленных крепостей и гаваней, на каменоломнях. На территории Сибири - крае с суровыми климатическими условиями – каторга начала функционировать с XVIII века, после открытия в 1722 г. Нерчинских серебряных и золотых рудников. Поэтому самых опасных преступников ссылали в Восточную Сибирь, а с открытием Сахалинской каторги – на остров Сахалин. Каторга предполагалась как особо строгое наказание и по тяжести работ, определенных законом. Однако в Уставе о ссыльных 1822 г. это не было сформулировано достаточно четко. По сложности работ Устав разделил всех ссыльных на шесть разрядов. В первый разряд были включены ссыльные, осужденные «за более значительные преступления и наказанные плетьми», которых направляли на заводы и относили к категории временных заводских работников. Во второй входили дорожные работники ведомства сухопутных сообщений. Ссыльных третьего разряда именовали ремесленными работниками. Четвертый разряд представлял цех слуг. Пятый - поселенцев, способных к сельскохозяйственным работам (их так и называли поселенцами). В шестой разряд причислялись больные - неспособные к работам, старые и калеки, то есть «ссыльные дряхлые»[15]. Каторжных причисляли к первому разряду и предписывали направлять только на заводы или фабрики [Гл. XVII, § 195]. Законом не устанавливалась строгая регламентация каторжных работ (не приводились их подробный перечень и описание). Устав только подчеркивал, что работы должны проходить на заводах и фабриках Сибири. Устанавливалась обязанность заводчиков выдавать каторжным за их труд заработную плату в размере не ниже «колодничьяго плаката» [Гл. XXIII, § 250]. Поскольку контроль над исполнением этих работ всецело ложился на местную администрацию, то фактически труд каторжан использовался не только на литейных, винокуренных и солеваренных заводах Сибири, но и в рудниках, на строительстве дорог и других работах, в зависимости от усмотрения местной администрации. Классификация ссыльных по разрядам (1822 г.) существенно отличалась от классификации, предложенной в Уставе 1857 г. и его переизданиях в последующие десятилетия[16]. В 1822 г. ссылка в каторжные работы была разделена по срокам наказания на бессрочные работы и срочные. Предполагалось, что время наказания определяется исключительно судебным приговором. Законодателем еще не было предложено деление срочной каторги по разрядам[17], но предел бессрочной каторги был установлен и определен сроком в двадцать лет, после чего предполагалось освобождение каторжных и закрепление их за тем заведением, где они работали [Гл. XXIII, § 260 Устава о ссыльных]. Срочных каторжных по истечении срока наказания должны были отправлять в ссылку на поселение, а бывших военных - к воинскому начальству[18]. Не имеющих возможности водвориться, распределяли по ближайшим от завода казенным волостям на вольное пропитание [Гл. XXIII, § 261 Устава о ссыльных]. Если в губернских центрах России в исследуемый нами период существовала разветвленная сеть тюремных учреждений: тюремных замков и крепостей, то в Сибири каторжных содержали в тюремных бараках или в домах, построенных на их собственные средства. При этом закон не устанавливал нормы на объем строительства, сроки и суммы финансовых вложений, не оговаривал условия тюремного режима [Гл. XXIII, § 249 Устава о ссыльных]. Содержание каторжных находилось в ведении местной администрации фабрик и заводов, и на правительственном уровне единой программы строительства тюремных зданий для каторги еще не было разработано. Не требовалось раздельное содержание каторжных в соответствии со степенью присужденного им наказания и по половому признаку[19]. В отечественной историографии достаточно подробно исследован каторжный режим, который предусматривал привлечение ссыльных к особо тяжелому физическому труду, обязательное ношение ими оков – кандалов и наручников, а также клеймение каторжан. Изучение Уставов о ссыльных и этапах подтверждает, что для каторжных предполагался особо строгий режим заключения, но в этом сборнике законов нет норм регулирования такого режима. Несмотря на то, что каторжных содержали в оковах, а выражение «колодники»[20] встречается в Уставе об этапах, ни в одном из уставов 1822 г. не прописаны нормы клеймения каторжан и ношения ими оков. Другой составляющей каторжного режима являлись физические наказания по приговору суда. Кроме того, администрация сибирской каторги имела право самостоятельно налагать взыскания на каторжных за совершенные ими (в период прохождения ссылки) нарушения. Контролировать на каторге режим, установленный законом, предполагалось, о чем свидетельствует название 33 главы - «О впадающих в новые проступки» Устава о ссыльных 1822 г. Но ни в этой главе, ни в других разделах Устава о ссыльных не приведены конкретные варианты наказаний. И только в параграфе 76 Устава об этапах разрешено употребить оружие против беглого ссыльного, который будет угрожать его конвоирам. Отсутствие в сборнике норм физических наказаний «колодников» за их преступления и проступки могло повлечь с одной стороны бездействие администрации по профилактике правонарушений и ослабление режима содержания ссыльных в каторжные работы, с другой стороны – спровоцировать произвол и разгул реакции местной администрации, определявшей наказания «по своему усмотрению». Таким образом, в Уставах о ссыльных и этапах 1822 г. дано неполное рассмотрение целого ряда вопросов законодательного регулирования ссылки в каторжные работы, что должно было создавать препятствия при правовой регламентации каторжных работ и реализации задач, поставленных перед институтом российской каторги[21]. Исследователи истории Сибири обратили внимание, что Г.С. Батеньков, работая над составлением проекта Уставов о ссыльных и этапах, резко критиковал существовавшие в империи методы борьбы самодержавия с преступностью. Учреждение этапов на пути следования партий ссыльных, на каждом из которых предполагалось строительство тюрем, оценивается ими «единственно возможной попыткой улучшить положение ссыльных» в первой половине XIX в.[22] Нам еще представляется, что упущение в основных законодательных сборниках о ссылке и каторге (Уставах о ссыльных и этапах) таких важных правовых норм, как наказания за преступления и проступки в условиях прохождения ссылки, отсутствие «правил» клеймения и ношения оков, а в целом неполное рассмотрение карательных мероприятий, не было случайным. Г.С. Батеньков осознанно упустил эти моменты, тем самым, создавая прецедент для невыполнения подзаконных актов (дополнительных инструкций) и либерализации режима сибирской каторги. В качестве подтверждения сказанного выше приведем выдержку из очерка начальника Главного тюремного управления А.П. Соломона[23]. В своих записках об истории и современном положении сибирской ссылки А.П. Соломон отмечал, что изучение государственными органами положения ссылки и каторги в первой трети XIX века выявило неудовлетворительное состояние сибирской каторги. Каторга испытывала дефицит рабочих мест, что становилось одной из причин нарушения дисциплины и не соответствовало требованиям наказания каторгой. Условия содержания каторжных на заводах были неудовлетворительными. Но наиболее тревожным для правительства недостатком организации каторги и следствием неудовлетворительного надзора за каторжными являлось большое количество побегов из мест отбывания наказания. Все это требовало пересмотра на законодательном уровне наказания каторгой[24]. Ответом власти на «внеправовой» режим сибирской каторги стали следующие события. Для разработки возможных вариантов по устранению недостатков в организации каторжных работ на территории Сибири был создан Секретный Комитет под председательством графа Кочубея. Результатом его работы стало согласие Николая I ввести в России закон о применении смертной казни для каторжных. Наказание смертной казнью предполагалось в строго оговоренных случаях «совершения ссыльными преступления «политического оттенка»». В перечне преступлений названы: заговор против царя и правительства; бунт, сопровождаемый грабежом, убийствами, поджогами, взломом тюрем и освобождением преступников; доказанное склонение жителей края к бунту и неповиновению; открытое неповиновение (в месте содержания каторжных) военной силе и начальству; насильственные действия к освобождению из содержания в каторжной работе; таковые же, но соединенные с насилием охраны, направленные на получение свободы из тюремного заключения[25]. Почти сразу же после принятия Уставов о ссыльных и этапов 1822 г. началась работа над устранением их «недостатков» и подготовкой второго издания. На первом этапе создания законодательной базы института каторжных работ в Российской империи была заложена основа законодательного регулирования сибирской каторги. Авторы реформы сибирской ссылки 1822 г. Г.С. Батеньков и М.М. Сперанский старались «по возможности, приблизить организацию управления к требованиям жизни», то есть ввести централизованное управление сибирской ссылкой, что могло способствовать выполнению задач, возложенных государством на этот вид наказания. Однако основные сборники законов о каторге и ссылке – «Устав о ссыльных» и «Устав об этапах в сибирских губерниях» 1822 г. – не рассматривали целый ряд вопросов по организации сибирской ссылки в каторжные работы. Примечания: -------------------------------------------------------------------------------- [1] История России. Учебник. Издание второе, переработанное и дополненное / Орлов А.С. и др. – М. 2002. С. 187. [2] История Сибири. Л. 1968. Т. 2. С. 360-363; Дамешек И.Л. Сибирь в системе имперского регионализма (компаративное исследование окраинной политики России в первой половине XIX в.). Иркутск. 2002. С.67-68; Кодан С.В.Сибирская ссылка декабристов. Иркутск. 1980. С.22. [3] Кодан С.В. Указ.соч. С. 23-24. [4] Там же. [5] ПСЗ-1. Т. 38. №29128. [6] ПСЗ-1. Т. 38. №29129; Кодан С.В. Политическая ссылка в системе карательных мер самодержавия первой половины XIX в.: Учеб. пособие. Иркутск. 1980. С. 14. [7] Степанова Н.Г. (Шенмайер) Каторга первой половины XIX в.: проблема формирования новой концептуальной модели российского законодательства. // Сибирская ссылка (сборник научных статей). Иркутск, 2007. Вып. 4 (16). С. 161. [8] Кодан С.В. Сибирская ссылка декабристов. Иркутск. 1980. С. 23-27. [9] ПСЗ-1. Т.38. № 29128. - §§ 2-16, 162. [10] ПСЗ-1. Т.38. № 29128. Предварительные положения. [11] Один экземпляр статейного списка отправлялся вместе с ссыльным «по этапу», второй – в Тобольский приказ о ссыльных. [12] Разработанные в первой четверти XIX века, статейные списки, просуществовали до самого закрытия российской каторги. [13] Мантурова С.Ч. Общественная и частная благотворительность в Забайкалье во второй половине XIX – начале XX вв. – Улан-Удэ: Издательско-полиграфический комплекс ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2005. – С. 98-99. [14] Подсчитано автором на основе ПСЗ-1. Т.38. №№29128, 29129. [15] ПСЗ-1. Т. 38. № 29128. Гл. 17. § 193. [16] Степанова Н.Г. (Шенмайер). Указ. соч.; Бодяк М.Г. Зерентуйская тюрьма в системе Нерчинской каторги (1879-1917 гг.): особенности становления и развития. Иркутск, 2009. [17] Деление каторжных на разряды будет предложено Уставом 1857 г.; 553 статья Устава 1857 г. разделит каторжных на разряды. Каторжные ведомства Нерчинского Горного Правления и Казенных Палат, будут подразделяться на каторжных первого и третьего разрядов. В свою очередь каторжные первого разряда - на бессрочных, то есть осужденных на работы без срока; осужденных на срок от 15 до 20 лет и осужденных на срок от 12 до 15 лет. Каторжные третьего разряда – соответственно на сроки от 6 до 8 лет и от 4 до 6 лет. [18] Ссылка в Сибирь. Очерк ее истории и современного положения. Для Высочайше утвержденной комиссии о мероприятиях по отмене ссылки. – СПб: Типография СПб Тюрьмы, 1900. - С. 17. [19] Эти статьи будут включены в Устав о ссыльных 1857 г. / Подробно см.: Степанова Н.Г. Шенмайер Указ. соч. [20] Колода – деревянное приспособление, надевавшееся на человека для предупреждения побега. [21] Институт каторжных работ России выполнял задачи наказания, колонизации и экономические. [22] История Сибири. Л., 1968. Т. 2. С. 460. [23] Ссылка в Сибирь. Очерк ее истории и современного положения. Для Высочайше утвержденной комиссии о мероприятиях по отмене ссылки. СПб. 1900. С. 29-30. [24] Там же. [25] Там же. Настоящий материал опубликован: Сибирская ссылка: Сборник научных статей. Иркутск: Изд-во «Оттиск», 2009. – Вып. 5 (17). – С. 240–251. | |
| Просмотров: 1159 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |