| Главная » Статьи » Историография |
Историография сибирского периода жизни Е.К. Брешко-Брешковской
| 16.03.2009 Автор: Иванов Александр Александрович В истории революционного движения России Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская занимает особое место. Она – активная участница «хождения в народ» в 1873-1874 гг., затем, одна из основателей и лидеров партии социалистов-революционеров, выступавшая за «крестьянский» террор против самодержавия. «Бабушка русской революции» – так называли ее современники. И это не случайно: начав борьбу за «счастье народное» в начале 1860-х гг. при Александре II, канун Февраля 1917 г. Брешковская встретила уже при последнем Николае в весьма почтенном возрасте – ей было 73 года. «Она не оставила многотомных сочинений, - сказал о Брешковской в некрологе А.Ф. Керенский, - не вписала своего имени в список знаменитых государственных деятелей, не обессмертила себя каким-либо героическим жестом, приковывающим внимание толпы. При желании можно написать политическую историю России, не упоминая о Брешковской, но без нее не может уже обойтись сама история, ибо без Бабушки духовно ущербной оказалась бы современная Россия»1. Несмотря на большие заслуги перед революционным движением, невероятнейшую популярность в самых различных слоях российского общества, деятельность Брешко-Брешковской изучена слабо, а ее творческое наследие, в отличие от других видных народниц, например, В.И. Засулич или С.Н. Перовской, – было практически полностью обойдено вниманием советских историков. Причина такого отношения, на наш взгляд, кроется, прежде всего, в отношении Брешко-Брешковской к ленинскому правительству и партии большевиков, активно пропагандируемом ею после Октября 1917 г. Хорошо известно, что Бабушка не приняла внутреннюю и внешнюю политику Советов, последовательно выступала за войну до победного конца, осудила разгон Учредительного собрания, а после ликвидации Самарского правительства, эмигрировала. Именно это и определило как количественную, так и содержательную стороны оценочных суждений о Брешковской советских историков — в немногочисленной историографии 1920-х годов преобладали работы или откровенно популистского, описательного характера, а с середины 30-х гг. ее имя фактически было предано забвению. Стойкий интерес к знаменитой народнице был возобновлен лишь в последнее десятилетие минувшего века — именно в этот период стали появляться научно-популярные статьи, меняться стереотипы, сложившиеся в Советскую эпоху. Сегодня можно сделать предварительные выводы о состоянии историографии этой темы в целом. Данный историографический и источниковый обзор посвящен в основном сибирскому периоду жизни Е.К. Брешковской. В первую очередь наше внимание привлекали документы и исследования пребывания Бабушки на каторге и ссылке в Восточной Сибири в период с 1878 по 1896 гг. и с 1910 по 1917 гг., а затем уже публикации о ней общего характера. Впрочем, специальных работ о сибирском периоде жизни Брешковской так мало, что приходится констатировать, что самостоятельно эта тема практически не разработана. Автор вынужден был по крупицам отбирать факты биографии Брешковской из литературы о российском революционном движении вообще, публицистики, а также из источников личного происхождения, и, в первую очередь, мемуаров. Историография нашей темы имеет свою периодизацию, которая, в принципе, укладывается в традиционное русло развития отечественной исторической науки – дооктябрьский период, литература советского времени до середины 1930-х годов, период практически полного забвения, длившийся до конца 1980-х и современные исследования. Зарубежная историография представлена в основном работами русских эмигрантов, воспоминаниями путешественников, журналистов, политиков и общественных деятелей, встречавшихся с Брешковской как в России, так и за границей. Рассмотрим последовательно содержание и особенности каждого периода. Работы, изданные о Е.К. Брешко-Брешковской до февраля 1917 г. немногочисленны и относятся, скорее, к публицистике, чем к научным исследованиям. Одна из относительно крупных публикаций о Бабушке, например, принадлежит народнику, привлекавшемуся по делу нечаевцев, а в последствии автору капитальной монографии «В казематах: очерки и материалы по истории русских тюрем» А.С. Пругавину, опубликовавшему в 1912 г. в журнале «Вестник Европы» статью под заголовком «Бабушка» в ссылке». Автор рассказывает о тяготах жизни Брешковской в Киренске в период 1911—1913 гг.: тяжелые материальные условия, ветхое жилье, невозможность получения квалифицированной медицинской помощи – все это, по его мысли, подрывало здоровье Брешковской, делало пребывание в ссылке просто губительным. «Иркутской администрации, — писал Пругавин, — следовало бы хоть сколько-нибудь войти в положение старой, больной женщины, оставшейся без всякого ухода, одинокой, беспомощной, заброшенной»2. Нетрудно понять, что цель статьи — прежде всего, привлечь внимание общественности к положению ссыльной, попытаться как-то помочь старой революционерке. «Русские ведомости» в номере от 22 марта 1916 г. продолжили эту тему, опубликовав письмо Брешковской из сибирской ссылки с комментариями публициста и земского статистика Н.Г. Кулябко-Корецкого. В нем Бабушка с негодованием пишет о назойливости своих «соглядатаев», несколько раз за сутки заходящих к ней в квартиру в Киренске, а Корецкий подводит характерную черту: «Очевидно, теперь, когда Екатерине Константиновне 75 лет, она поставлена в условия действительно невыносимые, если из уст столь мужественного человека, как она, вырываются стоны»3. Упоминает о Брешковской и известный исследователь революционного движения в России XIX—ХХ вв. В.Я. Богучарский (Яковлев). Говоря о хождении молодежи «в народ» в 1874 г., он констатирует практически полную его безрезультатность, за исключением, пожалуй, опыта Брешковской, которую, с ее слов, крестьяне охотно слушали и впитывали «враждебное отношение к помещикам». Здесь же автор приводит несколько документальных материалов о движении народников в целом, в том числе, «Заявление уходящих на каторгу по процессу 193-х» - один из первых и интереснейших документов российского социалистического движения4. Одна из лучших работ о Брешковской в историографии этого периода принадлежит не отечественному исследователю, а, увы, иностранцу, знаменитому американцу Джорджу Кеннану. Она называется «Сибирь и ссылка (Очерки из жизни политических ссыльных)». Основой книги послужили путевые очерки, написанные Кеннаном по поручению американского журнала «Century Magazine» в результате путешествия через Сибирь в 1885–1886 гг. Проведя в поездке по Сибири практически год, Дж. Кеннан в 1891 г. в Лондоне опубликовал свои очерки под названием «Siberia and the Exile System». Здесь же было отпечатано впервые и русское издание. В России работа Кеннана была издана отдельной книгой лишь в 1906 г., т. е. через 15 лет после английского издания. Это стало возможным только после демократизации страны, начатой революцией 1905 г. Вместе с тем, некоторые извлечения из книги Дж. Кеннана распространялись в империи задолго до официального издания и были известны как в Европейской России, так и в некоторых колониях политических ссыльных в Сибири. Дж. Кеннан за девять месяцев путешествия преодолел на лошадях более 13 тысяч верст. Необходимо отметить, что, пускаясь в путь, американский корреспондент был отрицательно настроен по отношению к политическим ссыльным или, как он их называет, «русским нигилистам». Однако уже первые встречи с осужденными и высланными административно заставили его пересмотреть свое враждебное к ним отношение. Одной из самых ярких для американца стала встреча с Брешко-Брешковской в Селенгинске в октябре 1885 г. Екатерина Константиновна была водворена сюда после второго каторжного срока, присужденного за попытку побега из Баргузина в 1881 г. Наверное, семилетняя Селенгинская ссылка – в небольшом городке за Байкалом, практически без связи с внешним миром – была наиболее суровым испытанием для этой женщины. Дж. Кеннан был поражен силой духа революционерки, ее непреклонной верой в торжество своего дела. Строки, посвященные Брешковской, написаны Кеннаном с искренней симпатией и дружелюбием. «В окрестностях Селенжинска, - отмечал автор,- не было ни одной образованной женщины, с которою она могла бы хоть как-нибудь сойтись; переписка, конечно, находилась под самым строгим контролем полиции; на всю жизнь она была оторвана от семьи и друзей. Все ее будущее заключалось, быть может, лишь в нескольких годах жизни, полной лишений и горя..»5. Вернувшись в Америку, автор много сделал для привлечения общественности к проблемам политической ссылки в России – читал лекции, выступал на митингах, поддерживал материально русских революционеров-эмигрантов. Впоследствии во многом благодаря Дж. Кеннану имя Брешковской стало необычайно популярным в Соединенных Штатах. Справедливости ради, надо отметить и слабые стороны знаменитой книги. Так, критикуя тюремную систему России, резко высказываясь против произвола и некомпетентности отдельных чиновников, автор нередко выглядит, своего рода, романтическим идеалистом, являя читателю и собственное незнание предмета. Например, он с восторгом слушает рассказы ссыльных на Каре о побегах и приключениях в сибирской тайге и впадает в настоящий гнев, узнав об их бытовых трудностях: «Какое бесчеловечие со стороны русского правительства, не давать арестантам хоть соломенной подстилки, тогда как такою роскошью пользуются даже цепные собаки в цивилизованных странах! Проработав, как вол, двенадцать часов, усталый и разбитый, возвращается арестант домой, где его ждет жесткая скамья…»6. Небольшую справку о Брешковской поместил словарь Братьев Гранат. Справка практически ничего не добавляет к уже известным фактам из биографии революционерки, однако, следует отметить фактическую неточность автора, указавшего неправильно год рождения Бабушки — «родилась ок. 1843 г.» — вместо 1844 г.7 Впрочем, неточностей в биографических данных Е.К. Брешко-Брешковской, как увидим дальше, допущенных исследователями ее жизни, и в последующие периоды было сделано немало. После падения царской власти, интерес к жизни Бабушки резко усилился. В это время она, как и в начале 1900-х годов после возвращения из сибирской ссылки, много ездит по России, выступает на многолюдных митингах, ей аплодируют члены Временного правительства, солдаты, рабочие, гимназисты. Летом 1917 г. известнейший русский кинорежиссер Б.Н. Светлов снимает даже фильм «Бабушка русской революции». C февраля по октябрь этого года о ней было выпущено несколько популярных брошюр и очерков. В известной мере, этот интерес подогревался искусственно — вышедшая из подполья партия социалистов-революционеров, дабы укрепить свои позиции среди пролетарских масс, и, прежде всего, среди городских рабочих, активно создавала символы народных заступников, появившихся из ее рядов и выкованных суровыми испытаниями борьбы с царизмом. Вот почему большинство публикаций этого времени о Брешковской носят, скорее, агитационно-просветительский характер, и, увы, содержат лишь некоторые элементы научного анализа ее деятельности. К числу наиболее удачных, на наш взгляд, следует отнести прежде всего работу И.И. Попова «Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская. Бабушка русской революции». Известный народник, сосланный в 1885 г. в Восточную Сибирь по делу Г. Лопатина, Иван Иванович Попов был лично знаком с Брешковской по Селенгинской ссылке, а в 1893-1895 гг. встречался неоднократно с ней в качестве организатора и редактора «Восточного обозрения» уже в Иркутске. Вот, например, что пишет И.И. Попов об «иркутском» периоде Брешковской: «В Иркутске Екатерина Константиновна проявила недюжинный литературный талант. Он обнаружился в помощи другим. Во время ее жизни в Иркутске сюда прибыл В. Серошевский. Он, как поляк, не владел в совершенстве русским языком. Брешковская редактировала и исправляла стиль его рассказов. В «Якуты» Серошевского вложен немалый труд Брешковской. Она помогала обрабатывать его материалы. Она засела в библиотеку ВСОРГО, изучая написанное ранее о якутах. Она проявила изумительную энергию и неутомимость. Ее нельзя было оторвать от работы ни для обеда, ни для чая <…> Изумился ее энергией и никак не мог понять причин увлечения якутами и г.-г. А.Д. Горемыкин, глубоко уважавший Брешковскую. «Ну, что ваша Брешковская, все «якутов» пишет? Ох, уж эти мне якуты. Как бы вместо якутов не вышла целая философия и тактика революционной борьбы в России, написанная в отделе, покровителем которого я состою»8. Дружеские отношения И.И. Попова и Е.К. Брешко-Брешковской не прерывались и позже, вплоть до 1919 года. Столь многолетнее знакомство, собственный немалый опыт ссыльной жизни, а также, безусловно, литературный талант, позволили автору создать достаточно подробный и правдивый очерк пребывания Брешковской в Сибири, впервые рассказать о ее неудачных побегах из Баргузина в 1881 и Киренска в 1913 гг., литературном творчестве в Иркутске, культурной работе среди молодежи. Часть материалов очерка была позднее включена Поповым в книгу «Минувшее и пережитое»9, а также «Записки редактора»10. Анализируя работы И.И. Попова о Брешковской и отдавая должное их достоинствам, надо иметь в виду и их недостатки, а, вернее даже, особенности. Написанные на основе личных воспоминаний, книги И.И. Попова неизбежно содержат присущие для любой мемуаристики недостатки — автор нередко бывает субъективен, его оценочные суждения ретроспективны, а, значит, не всегда правильно и беспристрастно отражают события конца XIX века. «Наш Голос» — газета красноярских эсеров в своем первом номере, что уже говорит о многом, поместила большую статью одного из лидеров областнического движения Е.Е. Колосова «Жизненный путь Е.К. Брешковской, бабушки русской революции»11. Статья примечательна не только тем, что автор передает отдельные эпизоды биографии Екатерины Константиновны, раскрывая ее некоторые сибирские страницы, но, на наш взгляд, впервые легально рассказывает о строго конспиративной работе Бабушки в руководящем составе партии эсеров. Заметим, что ряд утверждений Е.Е. Колосова выглядят спорно и вызывают сомнения. Так, например, автор пишет о вдохновляющей и организаторской роли Бабушки в таких террористических акциях, как покушение на министра Сипягина, губернаторов Оболенского и Богдановича. «В июле 1904 года, — говорит, например, Колосов, — Брешковская пережила одну из самых счастливых минут своей жизни — бомбой Сазонова был убит тогда министр внутренних дел фон Плеве». Последнее утверждение автора об одной «из самых счастливых минут», звучит просто как литературный прием, к тому же известно, что Бабушка организацией террора в партии эсеров не занималась12. Упоминает о Брешко-Брешковской и видный участник кружка «чайковцев», впоследствии эсер, специально изучавший проблемы революционного движения 1870-х годов, Л.Э. Шишко. Он, как и Брешковская, судился по «процессу 193-х», отбывал наказание на Каре, на поселении был в Забайкалье – ему, действительно, было, что рассказать о Бабушке. Однако, его воспоминания о ней скупы и фрагментарны, буквально по крупицам разбросаны в статьях по истории русского общественного движения13. Брешко-Брешковской посвятил несколько строк и видный меньшевик С.О. Цедербаум (В. Ежов). В исследовании «Женщина в русском революционном движении. 1870-1905» автор достаточно подробно освещает «жизненный путь» Бабушки – от детских лет до эмиграции за границу. При этом биографический очерк Цедербаума содержит и некоторые оценочные суждения. Так, например, автор определяет место Брешковской в партии эсеров, как «одно из видных», утверждает о сильном влиянии Брешковской на Г. Гершуни. «Агитационная деятельность Бабушки, - считает Цедербаум, - сослужила большую службу социалистам-революционерам, дав им сотни сторонников и активных деятелей, не говоря уже о том, что она привлекла к партии и террору Ст. Балмашева, Б. Савинкова…»14. Цедербаум одним из первых касается и «внутреннего мира» Бабушки. Он справедливо утверждает, что Е.К. Брешковская «никогда не была политиком, действовала больше под влиянием чувства, непотухающего порыва, встревоженного патриотизма». В самом конце очерка – еще одна оценка: «В последние годы она черным пятном покрыла свое славное прошлое, поддерживая чуть ли не всех контрреволюционных генералов – Деникина, Колчака и др.»15. Не могли обойти своим вниманием Е.К. Брешко-Брешковскую и лидеры партии социал-демократов, и, прежде всего, В.И. Ленин. Кстати, у Ленина есть одно примечательное высказывание, напрямую касающееся темы нашего исследования. В 1918 г. в речи на I Всероссийском съезде работниц, вождь мирового пролетариата сказал: «Из опыта всех освободительных движений замечено, что успех революции зависит от того, насколько в нём участвуют женщины». Это как никогда кстати подходит к Е.К. Брешко-Брешковской, подчеркивая роль этой женщины в революционном народническом движении и становлении партии социалистов-революционеров16. Тем не менее, В.И. Ленин всегда относился к Брешковской непримиримо, как к заклятому классовому врагу. В 1917 г. острие своей критики он направил против позиции Екатерины Константиновны по отношению к империалистической войне. Уже в первых строках предисловия к знаменитой работе «Государство и революция», после во всех отношениях совершенной фразы о том, что «чудовищное угнетение трудящихся масс государством, которое теснее и теснее сливается с всесильными союзами капиталистов, становится все чудовищнее», он обвинил заслуженную революционерку в социал-шовинизме, поставив ее в одно «течение» с Плехановым, Потресовым, Церетелли и Черновым. «Социализм на словах, - писал он, - шовинизм на деле, отличается подлым лакейским приспособлением «вождей социализма» к интересам не только «своей» национальной буржуазии, но именно «своего государства…»17. Дальше – больше. Характеристика, данная Бабушке в августе 1917 г., находит свое продолжение в сентябре в статье «Русская революция и гражданская война». Здесь Брешковская попадает уже в число «подголосков» буржуазной прессы, которые «кричат изо всех сил, что именно союз большевиков с меньшевиками и эсерами «грозит» ужасами гражданской войны!»18. Затем в работе «О героях подлога и об ошибках большевиков» вождь партии фактически причисляет Брешковскую к кадетам, именуя при этом «г-жой Плехановой среди эсеров или г-жой Потресовой в эсеровском «Дне»19, а в «Письме Питерской городской конференции» называет ее уже «орудием в руках англо-французского империализма»20. Следует упомянуть и о высказывании И.В. Сталина по поводу Бабушки. В газете «Рабочий путь» накануне свержения власти Временного правительства будущий «отец всех народов» по-большевистски прямо и откровенно высказался об отношении к «старой гвардии»: «Русская революция ниспровергла немало авторитетов. Её мощь выражается, между прочим, в том, что она не склонялась перед "громкими именами", брала их на службу, либо отбрасывала их в небытие, если они не хотели учиться у неё. Их, этих «громких имён», отвергнутых потом революцией, - целая вереница. Плеханов, Кропоткин, Брешковская, Засулич и вообще все те старые революционеры, которые тем только и замечательны, что они старые. Мы боимся, что лавры этих «столпов» не дают спать Горькому. Мы боимся, что Горького «смертельно» потянуло к ним, в архив. Что же, вольному воля... Революция не умеет ни жалеть, ни хоронить своих мертвецов...»21 Определенную роль в изучении, а, скорее, в освещении эпизодов революционного пути Е.К. Брешковской, сыграл в этот период журнал «Каторга и ссылка» Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. По нашим подсчетам, выполненным на основе систематического и предметного указателя Р.М. Кантора22, отдельные сюжеты из жизни Бабушки на его страницах были рассмотрены более тридцати раз, однако, сразу подчеркнем, специальных публикаций о Брешковской в журнале не было. Остановимся коротко на некоторых работах. О Селенгинской ссылке Брешковской упоминает в небольшой статье «Николай Михайлович Забелло» народоволец, а затем эсер, работавший в организациях на Украине, Л.С. Залкинд. Автор называет имена всей колонии политических ссыльных, описывая их быт, занятия сельским хозяйством и рыбной ловлей. По всей видимости, здесь царила атмосфера взаимопонимания и терпимости к недостаткам товарищей, что бывало нечасто в маленьких колониях, надолго замкнутых в одном городке или селе23. Чтобы показать огромную популярность, которой пользовалась Е.К. Брешко-Брешковская в России начала ХХ века, следует привести несколько строк из статьи М. Константинова «Мартовские дни у Ледовитого океана». Автора (по всей видимости, это Михаил Михайлович Константинов, активный работник Иркутской социал-демократической организации 1903-1910 гг., неоднократно отбывавший наказание тюрьмой и ссылкой24) Февральская революция 1917 г. застала в селе Казачьем на севере Якутской области. Он выехал в Якутск и по дороге в одном из зимовьев на стене увидел надпись карандашом: «Да здравствует бабушка – русская революция»! «Тут, очевидно, - пишет автор, - прилетел один из возгласов, которыми тогда приветствовали Е.К. Брешко-Брешковскую, и, не будучи понят, выразился в извращенном виде – революция была устами якута превращена в бабушку»25. В обстоятельной статье В.И. Николаева о сотрудничестве политических ссыльных в сибирской периодической печати также отведено место Брешковской. Говоря о составе постоянных корреспондентов газеты «Восточное обозрение», автор называет и имя Екатерины Константиновны, а, подвергая анализу содержание «Минусинского листка» и «Южной Сибири», пишет о «значительной литературной активности политссыльных», в том числе, и Брешко-Брешковской26. Следует заметить, на участие Бабушки в «Восточном обозрении» указывал и И.И. Попов, а также специалист по данной проблематике, современный исследователь С.И. Гольдфарб, однако ее конкретные корреспонденции или статьи ими не названы27. В двух статьях Д. Пузанова, а также Ю.П. Гавена, посвященных исследованию жизни ссыльных в Енисейской губернии в годы империалистической войны, небольшое место отводится и Е.К. Брешковской, отбывавшей ссылку в Минусинске в 1916-1917 гг. Большевик Гавен пишет о Бабушке только в критическом тоне. Его раздражает, то что «к ней буквально паломничали. Ловили каждое ее слово. В каждой высказанной фразе искали какой-то глубокий смысл». Ослепленные культом бабушки, ссыльные, - по мнению автора, - не замечали, что «Брешковская, как революционер, вся в прошлом, что в настоящем она дряхлая старушка, с неопределенной общественно-политической физиономией». По своим убеждениям, - заключает Гавен, - она была, во всяком случае, не революционерка, а «слащавая демократка, короче, бабушка – и только»28. Трудно согласиться с автором, имея в виду активнейшую политическую жизнь Брешковской в советской России и в эмиграции вплоть до своей смерти в 1934 г. Несколько строк Е.К. Брешко-Брешковской на страницах «Каторги и ссылки» посвятил С.Ф. Ковалик, живший в Иркутске в конце XIX века после возвращения из Верхоянска. Автора связывала с Екатериной Константиновной многолетняя дружба, установившаяся еще в детские годы, общие цели борьбы, «хождение в народ», наконец, годы ссылки, проведенной по сибирским меркам относительно «рядом». Все это давало повод надеяться найти в статье Ковалика интересный материал об иркутском периоде жизни Брешковской. Однако автор разочаровал своей лапидарностью – о Бабушке всего несколько строк: пыталась вести пропаганду среди молодежи, «между девицами, мечтавшими о высшем образовании, но не имела успеха…»29. Сама же Брешковская, значительно позже, в 1926 году в газете «Дни» откликнется на смерть Ковалика большой статьей, в которой с неподдельной теплотой будет вспоминать встречи с ним в Иркутске, с «его женой Оленькой и крошечной дочуркой»30 Определенный фактический материал, а также некоторые оценочные суждения о Брешко-Брешковской, можно также встретить в работах С. Лившица, Г. Крамарова, И. Белоконского, В. Поповой, С. Сибирякова и некоторых других авторов журнала, однако, к наиболее содержательным исследованиям, опубликованным на страницах «Каторги и ссылки», можно отнести лишь статью Б.И. Николаевского, видного социал-демократа, меньшевика, а затем эмигранта, широко известного своими профессиональными работами по истории революционного движения в России31. В 1927 г. журнал опубликовал небольшую работу Николаевского за подписью «Б.Н.», в которой автор достаточно подробно, пожалуй, впервые в отечественной историографии, исследовал часть автобиографических работ Брешковской, изданных ею в эмиграции после 1919 г. Им сделан краткий обзор литературного творчества Брешковской, даны и первые оценочные суждения. Мемуары Брешковской Б.Н. Николаевский назвал «заметным вкладом в нашу историко-революционную литературу», при этом отметил и их слабые стороны. «Автор, - пишет Николаевский о Брешковской, - по манере писать принадлежит к числу тех мемуаристов, которые предпочитают давать не столько точные факты из своего прошлого, сколько говорить об общих своих впечатлениях от лиц и событий. Все это значительно принижает их ценность»32. Б. Николаевский не только подробно анализирует литературные воспоминания Брешковской, но и дает массу фактического материала о самой Бабушке – о ее детских годах в имении родителей в Черниговской губернии, об участии сестер Вериго (это девичья фамилия Брешковской) в первых «тайных» кружках в Петербурге, о «процессе 193-х», по которому впервые судилась наша героиня. Осведомленности, знанию фактического материала Николаевского можно только позавидовать. Правда, при этом автор оставил без внимания многочисленные как аналитические, так и агитационные статьи Бабушки, публиковавшиеся эсеровскими изданиями по всей России и за границей в 1905-1917 гг. Нет у Б.И. Николаевского и анализа сибирского периода жизни Брешковской. Тем не менее, его работа, пожалуй, единственное подлинно научное исследование творчества знаменитой революционерки этого периода. В 1931 г. в Берлине Б.И. Николаевский издал свою знаменитую книгу об Е.Ф. Азефе «История одного предателя». В ней автор неоднократно говорит и о Е. К. Брешковской, раскрывая ее роль в организации партии социалистов-революционеров, высоко оценивая вклад Бабушки не только в дело «пробуждения масс» и агитационную работу в различных губерниях центральной России, но и в создание самой боевой организации. Опять же сибирская ссылка Брешковской даже не упомянута33. Несколько более подробно ссыльную жизнь Е.К. Брешко-Брешковской в Сибири, но, к сожалению, только в Баргузине, удалось воссоздать народнику Н.С. Тютчеву. В статье «Побеги из Сибири политических в 90 гг.» автор прежде всего достаточно подробно исследует причины побегов, считая их «мелкими чертами борьбы» революционеров с царским режимом. Хорошо известно, что ссыльные народники бежали из Сибири гораздо реже пролетарских революционеров. Пытаясь найти причину этому, Н. Тютчев обращает внимание на трудности побегов 1880-х годов: практически безлюдный Московский тракт, когда проезжавшие из Якутска, например, в Иркутск, были «буквально наперечет» и известны всякому «интересующемуся по имени», а также дороговизна передвижения на подводах, требовавшая значительных денежных сумм, делали побеги практически мало осуществимыми. Другое дело – после проведения Великого стального пути: можно было довольно легко сесть в поезд, под видом студента или землемера и достаточно дешево и быстро добраться до Европейской России34. Анализируя побеги ссыльных народников из Якутской области и Киренска, Тютчев отдельно останавливается на описании своего собственного побега из города Баргузина Забайкальской области в мае 1881 г., когда в числе четырех товарищей-беглецов была и Е.К. Брешко-Брешковская. История побега подробно рассмотрена Тютчевым также в сборнике «В ссылке. Статьи и воспоминания», опубликованном издательством ВОПИС в 1925 г.35 Настоящая статья посвящена не только побегу. В ней автор достаточно объективно освещает и повседневную жизнь политических ссыльных, дает характеристику каждому товарищу, в том числе и Брешковской. В 1879 г. – в год прибытия в Баргузин - «Екатерина Константиновна далеко не была еще той «бабушкой», какой ее звала чуть ли не вся Россия», - пишет автор. Тютчев умело рисует портрет энергичной и привлекательной женщины, подробно описывает ее характер, костюм, манеры, речь. По его мысли, Брешковская «обладала удивительным свойством сразу же входить в интересы окружавших ее людей и, ничуть не затрагивая их интимной жизни, деликатно понимать их и делаться им нужной». Именно это свойство и делало ее талантливым организатором и непревзойденным пропагандистом36. Побегу революционеров из Баргузинской ссылки посвящены две главы из пяти в книге Н.С. Тютчева. Автор, безусловно, обладал литературным талантом, так живо и ярко воссозданы им все перипетии этого побега. Беглецы решили выйти через горные перевалы к Амуру, оттуда – к Тихому океану. Этот, даже по сегодняшним меркам фантастический план, разрабатывался ими два года: заготавливались продукты, снаряжение, оружие, подбирался проводник, проводились небольшие вылазки в тайгу за город. Конечно же, побег был обречен на неудачу – неподготовленные к таежным условиям и горным переправам люди, оставшись одни после бегства проводника, без карты и продуктов, утонувших в реке, могли просто погибнуть, однако были быстро обнаружены и, не оказав никакого сопротивления, сдались полицейской страже. Мужчины были приговорены к ссылке в Якутскую область, а Е.К. Брешковская, после непродолжительного пребывания в Верхнеудинске, выслана в Селенгинск. Некоторые сведения о сибирском периоде Брешковской можно почерпнуть из книги Н.А. Чарушина «О далеком прошлом на Каре». Работа интересна для нас прежде всего тем, что повествует о следовании партии политических арестантов из Петербурга под конвоем жандармского офицера Петрова через Нижний Новгород – Томск – Красноярск – Иркутск до приисков на Нижней Каре. Это путешествие продолжалось несколько недель и потребовало от каторжан значительных физических и моральных сил. В числе этапируемых была и Брешко-Брешковская – первая женщина, приговоренная судом к каторжным работам. Правда, самих каторжных работ, как пишет Чарушин, на Каре не было, а «жизнь внутри стен ничем не стеснялась». Ссыльные свободно общались друг с другом, много гуляли, занимались самообразованием, «не стеснялась и переписка с родственниками и друзьями». Так как Карийская тюрьма не была приспособлена для содержания женщин, Брешковскую и супругу Квятковского поселили в помещении детского приюта, организованного А.К. Кузнецовым, где был сад с оранжереей и цветниками, а также мастерские для детей каторжан. «Жизнь у них, - пишет автор, - ничем не стесненная, протекала безболезненно, по преимуществу в кругу своих близких людей»37. Может показаться, что отсутствие каторжных работ, «вольное» содержание в тюрьме, возможность общения с родственниками и близкими делали пребывание политических преступников в сибирской ссылке этаким отдохновением от тягот революционной борьбы. Конечно же, это не так: тюрьма оставалась тюрьмой, изоляция – изоляцией. Самое страшное испытание, по признанию самих политкаторжан, несло так называемое «вынужденное общение», когда, казалось бы, пустяковые недостатки товарищей-сокамерников со временем делались все более невыносимыми и становились причиной нервных срывов, постоянных конфликтов и тяжких драм. Эмиграция Е.К. Брешко-Брешковской, ее активные выступления в печати против большевиков и «большевистских Советов», призывы вернуть землю крестьянам, сбор денежных средств в помощь всех «русских сил» за границей, а также физическое уничтожение в это время в СССР остатков эсеровской партии – все это резко изменило отношение исследователей к Бабушке русской революции. По существу, великая «Внучка» очень быстро отказалась от своей бабушки, постаралась сделать все, чтобы имя Брешковской было забыто, исчезло со страниц книг, статей, воспоминаний ее современников. Ярким показателем отношения отечественной историографии 1930-1940-х годов к личности Екатерины Константиновны может служить и тот факт, что имя Брешковской было обойдено авторами-составителями знаменитого автобиографического и биобиблиографического справочника деятелей революционного движения в России, опубликованного в виде Приложений к 40-му и 41-му томам энциклопедического словаря братьев Гранат и содержащего 289 персоналий38. Не нашлось места Бабушке и в словаре членов Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев39, а также в указателе деятелей революционного движения в России восьмидесятых годов XIX века40. В январе 1935 г. библиографическая группа Центрального совета общества приняла официальное решение о запрещении аннотировать книги Л.Д. Троцкого и Е.К. Брешковской и само имя «бабушки» на долгие годы было предано забвению41. В этот период «центром» изучения жизни, деятельности и творчества Брешко-Брешковской стало русское зарубежье. В 1938 г. в Праге опубликовал свои воспоминания о Брешковской В.Г. Архангельский – видный работник партии социалистов-революционеров, член II-й Государственной думы, депутат Учредительного собрания от Иркутской области, политический ссыльный, знавший историю пребывания Екатерины Константиновны в ссылке не понаслышке42. Именно в семье Архангельского, в его доме в селении Хвалы под Прагой и провела Брешковская последние годы своей жизни. В 1953 г. в Нью-Йорке была издана книга В.М. Чернова «Перед бурей». В ней теоретик эсеровского движения в России не только с большой теплотой вспоминает о Бабушке, но и много пишет о ее детских годах, вступлении в революционное движение, «хождении в народ». Пожалуй, впервые так полно раскрывает В.М. Чернов и роль Брешковской в организации партии социалистов-революционеров: благодаря своей кипучей энергии, связям среди народнических кружков юга и центра России, умением убеждать и вдохновлять идеей освобождения народа, она сумела за короткий промежуток времени буквально сплотить разрозненные очаги движения в подобие партии. Есть в книге В.М. Чернова и несколько страниц, посвященных сибирскому периоду жизни Брешко-Брешковской. Автора восхищает стремление почти 70-летней Екатерины Константиновны к свободе, к возвращению в ряды активных членов партии. Он описывает неудачный побег Брешковской из Киренска в 1913 г., почти двухлетнее пребывание в Иркутской тюрьме, затем ссылку в Якутскую область, а потом в Минусинск. Интересна и оценка роли Бабушки в революционном движении: «Катерина Брешковская, - пишет Чернов, - никогда не была приспособлена к руководящей роли в центре большой политической организации. Тут ей было не по себе. Не теоретик, не стратег и не тактик была она, а проповедник, апостол, убеждающий словом, а еще более – действенным примером. <…> И так как сама она была цельная, словно вырубленная из одного куска гранита, от нее излучалось во все стороны сияние такого морального авторитета и высокого престижа, который дается немногим избранным натурам…»43 Свои воспоминания о Е.К. Брешко-Брешковской оставил и А.Ф. Керенский. Впервые со знаменитой революционеркой он встретился в Киренске проездом на Ленские золотые прииски в качестве главы комиссии, отправленной Государственной думой для расследования причин расстрела рабочих 4 апреля 1912 г. «Незабываемые часы, - пишет Александр Федорович, - провел я с Екатериной Брешко-Брешковской, «бабушкой русской революции»44. По всей видимости, к Брешковской Керенский питал по-настоящему дружеские чувства, всячески стараясь облегчить ее судьбу. Только этим можно объяснить перевод Бабушки из непродолжительной Якутской ссылки в 1916 г. на юг Восточной Сибири, в город Минусинск, отличавшийся относительно благоприятным климатом. Да и «триумфальное шествие» Брешковской из Сибири в отдельном вагоне специального поезда – также заслуга Керенского. В своей «Истории России» Керенский много говорит о заслугах Брешко-Брешковской, ее вкладе в освободительное движение в России. Интересно, что известное «хождение в народ» автор характеризует как «единственное в истории всего мира, своеобразное гуманитарно-революционное движение русской интеллигенции», а Брешковскую считает «замечательной представительницей этого поколения». «Было время, когда о ней знал весь культурный мир. О ней написаны книги в Соединенных Штатах, и многие здесь ее еще помнят по личным впечатлениям и встречам. <…> Всю свою жизнь странствуя – в промежутках между арестами, тюрьмами и ссылками – по всей России, прожила, как святая – никогда не имела своего собственного угла, не имела никакого имущества…»45 Некоторые оценочные суждения о нашей героине высказывает А.Ф. Керенский и в статье «К.К. Брешковская», опубликованной в журнале «Современные записки» в 1934 г. Статья интересна и тем, что содержит несколько писем Бабушки к автору, которые Керенский и цитирует. В них одна из основателей партии социалистов-революционеров вспоминает всю свою жизнь, оценивает свой вклад в общее «дело», переживает за судьбу послереволюционной России. «Хронология ее жизни, - заключает Керенский, - хронология России от Николая I до Сталина. Ее общественная биография – история революционного движения почти за три четверти века»46. 85-летнему юбилею Брешковской посвятил в 1929 г. свою статью Н.Д. Авксентьев. Автор подробно останавливается на аресте Брешковской в Симбирске в 1907 г., когда она была выдана жандармской полиции Е.Ф. Азефом, ее трехлетнем тюремном заключении, судебном процессе, отказе отвечать на вопросы, а вот о последней ссылке в Сибирь в 1910-1917 гг. рассказывается лишь вскользь. Правда, Авксентьев цитирует несколько писем Брешковской к нему из Сибири, дополняющих собирательный портрет революционерки. «Я до смерти не люблю худой погоды, - писала Брешковская автору, - она мне здоровье портит. Из свежей, расторопной бабки делает с трудом поворачивающуюся медведицу»47. В последнее десятилетие прошлого века, на волне всеобщего внимания к «белым пятнам» истории нашей страны, исследовательский интерес к личности Брешко-Брешковской возобновился. В этот период о ней было опубликовано несколько небольших биографических справок, впрочем, мало, что добавляющих к уже известному с 1920-х годов материалу48. Имя знаменитой революционерки стало упоминаться в связи с изучением эсеровской политической ссылки в Восточной Сибири49, а также в русле развития гендерных исследований, посвященных, в основном, изучению участия женщин в революционно-террористической деятельности леворадикальных организаций России конца XIX – начала ХХ века50. Из работ этого периода следует выделить статью Т.А. Константиновой, посвященную 150-летию со дня рождения Е.К. Брешковской. Сильной стороной настоящего исследования является использование архивных источников – пожалуй, в самостоятельном изучении биографии Брешковской это было сделано впервые. В своих изысканиях автор опирается на несколько дел фонда первого Государственного архива Читинской области. Т.А. Константинова приводит материалы о побеге Брешковской, Н.С. Тютчева, И.Л. Лунева и К.Я. Шамарина из Баргузинской ссылки, о проживании пойманных беглецов в Верхнеудинске, о повторной каторге на Каре и поселении в Селенгинске. На основе изученных материалов автор делает вполне обоснованный вывод о том, что среди женщин русской революции Е.К. Брешковская была одной из наиболее «ярких и трагических личностей»51. Из последних работ заслуживает внимания статья Е.И. Фроловой, опубликованная в журнале «Вопросы истории» в 2004 г. Сегодня это наиболее обстоятельное исследование биографии Е.К. Брешко-Брешковской. В качестве источника автор использовала в основном опубликованные материалы, изданные небольшим тиражом за рубежом и практически недоступные российскому исследователю. Тем более ценным представляется нам ее работа52. Е.И. Фролова дает подробное описание жизни Брешковской 1860-1870-х годов, вступление ее на «путь служения народу», приезд в Петербург и посещение кружка «чайковцев», опять же «хождение в народ», процесс 193-х, деятельность после февраля 1917 г., эмиграцию, жизнь в Чехословакии, организацию школы для изучения русского языка. Сибирская ссылка в статье освещена гораздо скромнее, и, в основном, по книге Архангельского. Подведем некоторые итоги. Изучение сибирского периода жизни и творческой деятельности Е.К. Брешко-Брешковской началось еще до революции 1917 г. и было, в основном, представлено публицистикой, призванной решать совершенно конкретные, злободневные задачи – привлечь общественность к бедственному положению Бабушки в ссылке или пропагандировать ее участие, как одного из лидеров эсеровского движения, в свержении царизма. В 1920-е годы утверждение Брешковской как символа русской революции продолжалось. Лишь отдельным авторам в этот период удалось приступить к научному исследованию ее творчества. В 1930-е годы изучение политической биографии и наследия знаменитой народницы в нашей стране было свернуто и продолжилось лишь в русском зарубежье, да и то, в основном, в виде воспоминаний и юбилейных статей. В последнее десятилетие ХХ века интерес к изучению биографии Брешковской возобновился. Однако до сих пор в историографии нет исследований сибирского периода жизни революционерки. Между тем, Е.К. Брешковская провела на каторге, в тюрьмах и в ссылке на поселении практически четверть века (1878 г. – Кара, 1879 г. – Баргузин, 1881 г. – Кара, 1885 г. – Селенгинск, 1892 г. – Иркутск, 1895 г. – Тобольск, 1910 г. – Нижне-Илимск, Киренск, 1913 г. – Иркутск, 1915 г. – Якутск, 1916 г. – Минусинск). Уже это одно заслуживает особого внимания историков. При этом остается совершенно не изученным творческое наследие Брешковской – ее многочисленные статьи, дневники, переписка с товарищами по партии и друзьями. Примечания: 1. Керенский А. К.К. Брешковская (некролог) // Современные записки. Т. LVI. - Париж, 1934. - С. 393. 2. Пругавин А. «Бабушка» в ссылке // Вестник Европы. - 1912. - № 11. - С. 308—313. 3. Русские ведомости. - 1916. - 22 март. 4. Богучарский В. Активное народничество семидесятых годов. М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1912; Богучарский В.Я. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. XIX в. Партия «Народной Воли», ее происхождение, судьба и гибель. М.: Изд-во «Рабочая мысль», 1912. 5. Кеннан Дж. Сибирь и ссылка. Очерки из жизни политических ссыльных. Ч. II. – СПб., 1906. – С. 35; См. также: Кеннан Джорж. Сибирь и Ссылка. Путевые заметки (1885 – 1886 гг.). Тт. I, II. СПб: Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ, 1999. 6. Кеннан Дж. Сибирь и ссылка. Очерки из жизни политических ссыльных. Ч. II. СПб., 1906. С. 98. 7. В. В-въ. Брешко-Брешковская. - В кн.: Энциклопедический словарь братьев А. и И. Гранат и К. Изд-е 7-е. Т. 6. - М., 1911. - Ст. 545—546 8. Попов И.И. Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская. Бабушка русской революции. - М.: «Задруга», 1917. - 42 с. 9. Попов И.И. Минувшее и пережитое. Воспоминания за 50 лет. Т. 2. Сибирь и эмиграция. - Ленинград, 1924. 10. Попов И.И. Забытые иркутские страницы: Записки редактора. - Иркутск, 1989. 11. Колосов Е. Жизненный путь Е.К. Брешковской, бабушки русской революции // Наш Голос. - 1917. - № 1. 12. Городницкий Р.А. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901-1911 гг. – М.: РОСПЭН, 1998. 13. Шишко Л. Э. Статьи по истории русской общественности. - Петроград-Москва: Изд-во «Революционная мысль», 1918. 14. Цедербаум С. (В. Ежов). Женщина в русском революционном движении. 1870—1905. - М.: Прибой, 1927. - С. 59. 15. Там же. - С. 60. 16. Ленин В.И. Псс. - Т. 37. - С. 186. 17. Ленин В.И. Государство и революция. Псс. - Т. 33. - С. 3. 18. Ленин В.И. Псс. – Т. 34. С. 222. 19. Ленин В.И. Псс. - Т. 34. - С. 250. 20.Ленин В.И. Псс. - Т. 34. - С. 349. 21. Рабочий путь. – 1917. – 20 окт. 22. Кантор Р. М. «Каторга и ссылка» за десять лет: Сист. и предмет. указатель // Каторга и ссылка. — 1931. — № 5—10. — (Приложения). 23. Залкинд Л. Николай Михайлович Забелло // Каторга и ссылка. – 1926. - № 3. – С. 207-210. 24. Политическая каторга и ссылка: Биографический справочник членов общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. М.: Изд-во ВОПиС, 1934. - С. 303-304. 25. Константинов М. Мартовские дни у Ледовитого океана (Из записок политического ссыльно-каторжанина) // Каторга и ссылка. – 1925. - № 2. – С. 14-49. 26. Николаев В.И. Сибирская периодическая печать и политическая ссылка // Каторга и ссылка. - 1928. - № 4. - С. 101-120. 27. Попов И.И. Забытые иркутские страницы: Записки редактора. – Иркутск, 1989; Гольдфарб С.И. Газета «Восточное обозрение». – Иркутск, 1997. 28. Пузанов Д. Расслоение Минусинской ссылки в 1917-1918 гг. // Каторга и ссылка. – 1927. - № 7. – С. 130-158; Он же. Минусинская ссылка 1910-1917 гг. // Каторга и ссылка. – 1928.- № 2. – С. 82-107; Гавен Ю.П. Революционное подполье в период империалистической войны в Енисейской губернии // Каторга и ссылка. – 1927. - № 7. – С. 112-130. 29. Ковалик С. Революционеры-народники в каторге и ссылке // Каторга и ссылка. – 1924. - № 4. – С. 139-187. 30. Брешковская Е.К. Сергей Филиппович Ковалик («Переселяемся») // Дни (Париж). - 1926. – 1, 8 июня. 31. Лившиц С. Подпольные типографии 60-80-х годов // Каторга и ссылка. – 1928. - № 6; Крамаров Г. Февральские дни в Сан-Франциско // Каторга и ссылка. – 1927. - № 1; Белоконский И.П. К истории политической ссылки 80-х годов // Каторга и ссылка. – 1927. - № 2; Попова Вал. Динамитные мастерские 1906-1907 гг. и провокатор Азеф // Каторга и ссылка. – 1927. - № 6; Сибиряков Семен. От Февраля к Октябрю // Каторга и ссылка. – 1927. - № 7; И.Р. Владимир Васильевич Бакрылов // Каторга и ссылка. – 1926. - №7-8; Б. Н-ский. Н.А. Ишутин на каторге // Каторга и ссылка. – 1928. - № 2; и др. 32. Б. Н. [Николаевский Б.И.] Новое о прошлом зарубежной печати (К истории революционного народничества: из воспоминаний о движении 70-х гг.; из прошлого партии социалистов-революционеров). Статья первая // Каторга и ссылка. - 1927. - № 2. – С. 262. 33. Николаевский Б.И. История одного предателя. – М.: Высш. шк., 1991. 34. Тютчев Н. Побеги из Сибири политических в 90-х гг. // Каторга и ссылка. - 1924. - № 2. - С. 205-214. 35. Тютчев Н.С. В ссылке и другие воспоминания. Редакция А.В. Прибылева. Книга III. Часть II. - М.: Изд-во политкаторжан, 1925. 207 с. 36. Указ. соч. – С. 27-29. 37. Чарушин Н.А. О далеком прошлом на Каре. С предисловием Феликса Кона. – М.: Изд-во ВОПИС, 1929. – С. 17-33. 38. Деятели СССР и революционного движения в России: Энциклопедический словарь Гранат. – Репринтное издание. – М.: Сов. Энциклопедия, 1989. 832 с. 39. Участники русского революционного движения эпохи борьбы с царизмом: Биографический указатель членов Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. — М.: Изд-во ВОПИС, 1927. 40. Деятели революционного движения в России: Биобиблиографический словарь. Т. 3: Восьмидесятые годы. - Вып. 1. А—В. - М., 1933. 41. Васильева Н.Ф. Научно-исследовательская деятельность Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев // Сибирская ссылка: Сб. научных статей. – Иркутск, 2003. – Вып. 2 (14). С. 47. 42. Архангельский В. Г. Катерина Брешковская. - Прага-Ужгород, 1938. – К сожалению, эта работа нам известна только из статьи Е.И. Фроловой «Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская», опубликованной в журнале «Вопросы истории». 2004. № 8. С. 83-98. 43. Чернов В.М. Перед бурей. - М., 1993. – С. 309. 44. Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. М., 1993. – С. 58. 45. Керенский А.Ф. История России. – Иркутск: Коммерческий центр «Журналист», 1996. – С. 179. 46. Керенский А. К.К. Брешковская (Некролог) // Современные записки: общественно-политический и либеральный журнал при ближайшем участии Н.Д. Авксентьева, И.И. Бунакова, М.В. Вишняка, В.В. Руднева. – Вып. LVI. – Париж, 1934. С. 393. 47. Авксентьев Н. Екатерина Константиновна Брешковская (К 85-летнему юбилею) // Современные записки. - Вып. XXXVIII. – Париж, 1929. - С. 456. 48. Боже В.С. Брешко-Брешковская Екатерина Константиновна. – Энциклопедия «Челябинск» // www. Book-chel.ru; Ерофеев Н. Брешко-Брешковская Екатерина Константиновна. – В кн. Политические партии России. Конец XIX первая треть ХХ века. Энциклопедия. – М.: РОССПЭН, 1996; Незабытые могилы: Российское зарубежье: некрологи 1917-1997: В 6 т. Т. 1. А-В / Рос. гос. б-ка; Сост. В.Н. Чуваков; Под. ред. Е.В. Макаревича. – М., 1999. 660 с.; Федоренко А.Л. Брешко-Брешковская Екатерина Константиновна. – В кн. Политические деятели России 1917: Биографический словарь. М., 1993; Шикман А.П. Брешко-Брешковская Е.К. – В кн. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. М, 1997. 49. Путилова И.В. Ссыльные эсеры Восточной Сибири 1907 – 1914 гг.: Автореф. дис. …канд. ист. наук. - Иркутск, 1995; Шенмайер Н.Г. Эсеры в каторжных тюрьмах Восточной Сибири 1907 – 1917 гг.: Автореф. дис. …канд. ист. наук. - Иркутск, 1997; Максимова В.Н. Женская политическая каторга и ссылка в Восточной Сибири (1907 – 1917 гг.): Автореф. дис. …канд. ист. наук. - Иркутск, 2003. 50. Иванова Г.М. Женщины в заключении (историко-правовой аспект) // www. owl.ru/gender/index.htm.ru; Шохина В. Мятежный князь и революционная богородица // http://exlibris.ng.ru/kafedra/2002-12-05/6. 51. Константинова Т.А. 150 лет со дня рождения Е.К. Брешко-Брешковской, политической ссыльной, отбывавшей ссылку на Карийской каторге (1844-1934). – В кн. Календарь знаменательных и памятных дат Читинской области на 1994 год. – Чита, 1994. – С. 152-159. 52. Фролова Е.И. Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская // Вопросы истории. - 2004. - № 8. - С. 83-98. Опубликовано в: Сибирский период жизни Е.К. Брешко-Брешковской по материалам ГАИО // Архивы и управление Восточной Сибирью. Теория и практика. Прошлое, настоящее и будущее: Мат-лы межрегион. Научно-практической конфер. 27 сент. 2004 г. Иркутск: Изд-во Оттиск, 2004. 0,3 п. л. | |
| Просмотров: 671 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |