| Главная » Статьи » Советский период |
Строительство органов государственной безопасности ДВР
15.03.2012
10 (23) февраля 1918 года II Всесибирский съезд Советов торжественно провозгласил установление власти трудящихся на территории всей Сибири. Установлению Советской власти в крае оказывали яростное сопротивление все антибольшевистские силы: от монархистов до областников, от кадетов до меньшевиков и эсеров. Повсюду стали создаваться различные контрреволюционные организации наподобие «комитетов общественного спасения», «комитетов защиты революции», «союзов спасения Отечества», которые стремились спровоцировать беспорядки, грабежи, погромы, организовать саботаж и спекуляцию и тем самым парализовать общественно-политическую и экономическую жизнь края. Особенно активизировалось «Временное правительство автономной Сибири» во главе с правым эсером П.Я. Дербером, которое вскоре перебралось в Харбин. Оказавшись в Маньчжурии, П.Я. Дербер в качестве главы правительства официально вступил в переговоры с А.В. Колчаком, Хорватом и представителями союзных держав, а через своих уполномоченных – с А.И. Дутовым, А.М. Калединым, Л.Г. Корниловым, Г.М. Семеновым1. Одновременно с этим велась интенсивная работа по собиранию военных сил на местах. Поэтому не случайно, именно тогда, в 1918 году на территории Сибири Советская власть начинает создавать органы правопорядка, сыгравшие важную роль в становлении и укреплении власти на местах. 23 февраля 1918 года телеграммой ЦИК Советов Сибири (Центросибири) по всей линии Забайкальской железной дороги чрезвычайным комиссаром по борьбе с контрреволюцией назначался С.Г. Лазо2, все распоряжения которого должны были исполняться всеми рабочими и служащими дороги без исключения. 22 марта 1918 года ВЧК предложил всем Советам немедленно организовать местные ЧК3. На территории Бурятии также были созданы структуры, призванные защищать завоевания революции. 22 марта 1918 года решением Верхнеудинского Совета был создан Революционный трибунал под председательством А.М. Буйко (заместители – Т.М. Сентарецкий и А.Н. Соколов). При трибунале создавалась следственная комиссия, в которую вошли Лейтарчук, Новощицкий, Шиманович, Жуков, Гладышев, Горецкий4. Тогда же создается ЧК Верхнеудинского исполкома советских организаций во главе с Е. Матвеевым. Он же возглавил ЧК Забайкальской области5. В некоторых уездах создавались чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. 21 апреля 1918 года на пленарном заседании Центросибири создается Сибирская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией в составе И.С. Посталовского, М.А. Трилиссера, Д.С. Шилова, А.Н. Зотова, И.М. Гейцмана, С.С. Блюменфельда6, деятельность которой распространялась на территорию всего края (позднее вместо И.М. Гейцмана вводится Н.Е. Ершов). Ее председателем был утвержден И.С. Посталовский. Комиссия работала под контролем Центросибири и под руководством ВЧК. Телеграмма об этом была направлена в адрес Совнаркома. В Сибири действовало много эсеровских, белогвардейских организаций, имелось контрреволюционное подполье, семеновские и дерберовские агенты. Здесь располагались иностранные консулы. Об активности Сибчека красноречиво говорят телеграмма от 21 мая 1918 г. Центросибири в Красноярск о борьбе с Временным сибирским правительством и объявление Сибчека от 2 июня 1918 года о мерах воздействия на спекулянтов7. Сибчека ликвидировала отдельные подпольные группы, закрывала антисоветские газеты, следила за появлявшимися деятелями царского режима. Особое внимание придавалось перехвату эмиссаров и представителей Харбинского «правительства автономной Сибири»8. По заданию Центросибири группы чекистов проводили операции в Чите, Верхнеудинске, Владивостоке и других городах. Значительную работу по борьбе с иностранным шпионажем по заданию Центросибири вел А.Н. Луцкий. Одновременно с этим чекисты боролись с саботажниками, спекулянтами, бандитами, взяточниками.
Даже эти фрагментарные сведения убедительно доказывают, что Советская власть на местах с первых дней своего существования стремилась выработать систему построения чрезвычайных комиссий, сформулировать принципы их оперативной деятельности. В первой половине 1918 года местные чрезвычайные комиссии только создавались. Они по-разному понимали свои задачи, имели разные названия и различную организационную структуру, использовали разные методы работы с противниками Советской власти, были слабо связаны с Коллегией ВЧК. Агентурная работа находилась в начальной стадии. Кроме того, у сотрудников отсутствовала строгая специализация: каждый оперативник в зависимости от обстановки осуществлял наружное наблюдение за объектом, производил обыски, аресты, вел следствие. Все это побудило ВЧК созвать 11 июня 1918 года I Всероссийскую конференцию чрезвычайных комиссий, которая наметила общий организационный план построения чрезвычайных комиссий, их основные задачи и методы борьбы с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности и приняла два важных документа: «Основные положения организации чрезвычайных комиссий» и «Положение о чрезвычайных комиссиях на местах» (второй документ в настоящее время хранится в архиве Гуверовского института (Стенфордский университет, США) в коллекции Б.И. Николаевского)9. В работе конференции делегаты от Сибири в целом и Забайкалья в частности участия не принимали. В связи с началом белочешского мятежа военное положение Забайкалья осложнилось. Активизировалась и внутренняя контрреволюция. Особую опасность представляли действия атамана Семенова. Все это привело к временному падению Советской власти. Начался новый период борьбы за власть Советов в регионе – период Гражданской войны и иностранной военной интервенции. Этот этап находит отражение в отечественной историографии, где широко представлена деятельность партийного подполья, партизанского движения, успехов РККА в борьбе на Восточном фронте. Однако пока за чертой исследования остаются такие направления как деятельность особых отделов армии, агентурно-оперативная работа партизан и подполья. Между тем работа в тылу, скрытое проникновение в контрреволюционную среду и воинские части противника, вербовка, борьба со шпионажем в частях 5-й Армии и партизанских соединениях сыграли важную роль в достижении победы. В этот период революционные военные советы и политотделы вели постоянную агитационную работу в войсках противника, а также среди населения оккупированной врагом территории. Политорганы распространяли литературу в тылу противника, направляли туда для проведения работы опытных агитаторов и организаторов, которые действовали совместно с подпольными организациями. В свою очередь чекисты связывались с подпольщиками, устраивали явки, информировали агитаторов о настроениях в войсках противника. Правильная постановка работы в Сибири на Восточном фронте дала свои плоды. Террористический режим колчаковщины вызвал активное противодействие со стороны широких трудящихся масс. Активизации их борьбы способствовали действия политработников и чекистов на захваченной белогвардейцами территории. В тылу у Колчака действовали подпольные организации и целые партизанские армии. Разложение в войсках Колчака летом 1919 года приняло широкие масштабы. Зачастую удавалось распропагандировать целые воинские части. Это касалось и Забайкалья. Так, еврейская сотня личной охраны атамана Семенова, известная как «золотая сотня», в конце 1919 года в полном составе перешла на сторону партизан10. 14 ноября 1919 года пала «столица» Колчака – Омск. 22 января 1920 года власть перешла к Военно-революционному комитету в Иркутске. Адмирал Колчак был арестован и по постановлению Иркутского ВРК 7 февраля 1920 года расстрелян. Это была крупная военно-политическая победа над внутренней и внешней контрреволюцией. Страны Антанты были вынуждены вывести свои войска из Сибири и Дальнего Востока. Начинают восстанавливаться чрезвычайные комиссии губерний. Этот процесс завершился в феврале 1920 года. С 3 по 6 января 1920 года в Москве работала IV Всероссийская конференция губернских чрезвычайных комиссий, которая приняла ряд важных решений относительно изменения тактики борьбы с контрреволюцией и совершенствования организационной структуры чекистских аппаратов применительно к новым условиям. В докладах руководителей конференции С.Г. Уралова и И.П. Павлуновского отмечалось, что с разгромом Колчака период иностранной военной интервенции и гражданской войны в Сибири завершился. Перед трудящимися края открылась возможность перехода к мирному хозяйственному строительству. Руководитель спецслужбы Ф.Э. Дзержинский призвал «искать такие методы, при помощи которых нам не нужно было бы производить массовых обысков, пользоваться террором, однако все время вести наблюдение и пресекать корни козней и злонамерений врагов»11. Это прекрасно понимала и контрреволюция, которая стремилась проникнуть в советские учреждения. На это обращал внимание губкомов ЦК РКП(б) в циркулярном письме от 2 марта 1920 года. Вследствие этого главная задача чрезвычайных комиссий состояла в том, чтобы не дать возможности контрреволюции захватить аппараты хозяйственного строительства. При этом следует отметить, что изменение форм и методов работы никак не повлияло на идеологическую направленность спецслужбы, имевшей четкую установку на подавление идейных противников. Так, 1 июня 1920 года во все губернские ЧК и особые отделы было направлено циркулярное письмо ВЧК, где имелся раздел «О сионистах». В документе сообщалось, что «в целом ряде городов предприняты аресты и обыски у активных деятелей сионизма, смещение с занимаемых ими некоторых ответственных советских должностей». В числе причин этих акций называется тот факт, что «нигде в Западной Европе, ни в колчаковщине, ни в деникинщине сионисты не преследуются, а, наоборот, к ним как будто относятся благосклонно». По мнению составителя циркуляра, уже «одного этого было бы достаточно, чтобы судить об организации отрицательно». Следующей причиной негативного отношения ВЧК к организации стало стремление сионистов создать еврейское государство в Палестине, что расценивалось как стремление поработить арабское крестьянство12. В последующем этот циркуляр стал основополагающим документом при решении «еврейского вопроса» в Бурятии. После освобождения Верхнеудинска дальнейшее продвижение советских войск встретило противодействие со стороны японцев. В Забайкалье и Приморье находились крупные японские гарнизоны. По данным оперативного управления 5-й Армии в феврале 1920 года в Восточной Сибири у противника насчитывалось свыше 143 тысяч штыков и сабель, из них – 70 тысяч японских13. Дальнейшее наступление РККА означало бы непосредственное столкновение с японскими войсками. Начать эту войну Советская Россия не могла в связи с тяжелым положением на западных границах государства. Из тактических соображений руководство РСФСР пошло на создание «буферного государства». Принято считать, что основной причиной создания «буфера» было стремление молодого Советского государства избежать столкновения с Японией. Между тем существовала еще одна причина. Из составленной 2 апреля 1920 года начальником разведывательного отделения Временного Приморского правительства К.А. Харнским «Ежедневной сводки разведывательного отделения штаба сухопутных и морских сил» о планах японского милитаризма на русском Дальнем Востоке следовало, что Япония стремилась стать хозяйкой всей территории от океана до Байкала. При этом в газете «Кокумин» речь шла «о создании буферного государства в этих пределах, как о средстве соблюсти международное приличие». В это же время в газете «Дзи-Дзи» появляется интервью с атаманом Семеновым, в котором он говорил «о своем намерении создать независимое государство к востоку от Байкала»14 (в воинских частях Семенова и уцелевших частях Каппеля насчитывалось до 20 тысяч штыков и сабель). В этой же сводке говорится о стремлении Японии распространить свою власть на Монголию и прочно закрепиться во всей Маньчжурии. Причем подчеркивается, что основным сторонником этой точки зрения является начальник японской разведки и контрразведки во Владивостоке генерал Такаянаги. Таким образом, стратегические планы Японии стали известны советской разведке еще задолго до секретного «меморандума Танаки», принятого 7 июля 1927 года. Поэтому вполне естественным было стремление Советского государства провести превентивные мероприятия. 28 марта 1920 года начал работу Учредительный съезд трудящихся Прибайкалья. 6 апреля он обратился ко всем правительствам и народам мира с декларацией об образовании независимой демократической Дальневосточной Республики (ДВР). Республика включала в себя Забайкальскую, Амурскую, Сахалинскую, Камчатскую области и полосу отчуждения КВЖД. Столицей ДВР стал Верхнеудинск (с октября 1920 года столица перенесена в Читу). 22 ноября 1920 года постановлением правительства ДВР была образована Прибайкальская область, выделенная из Забайкальской области, с центром в Верхнеудинске. С возникновением нового государства стала формироваться Народно-революционная армия ДВР на базе партизанских частей Прибайкалья, добровольческих отрядов иркутских партизан и отдельных частей 5-й Армии. Во главе Военного совета встал бывший командующий 5-й армии Г.Х. Эйхе. Тогда же начинают формироваться и органы государственной безопасности, которые получили название Прибайкальского областного отдела Государственной политической охраны ДВР. На момент создания спецслужбы в республике действовал отдел Государственной охраны при МВД ДВР и Военный контроль Народно-революционной армии15. Согласно директиве ВЧК, в августе 1920 года произошло объединение этих структур в Госполитохрану ДВР, которая фактически подчинялась представительству ВЧК в Омске. Окончательно это строительство завершилось в начале 1921 года, что совпало с завершением территориально-государственного строительства. Необходимость этих преобразований была обусловлена резкой активизацией внутренней контрреволюции в лице атамана Семенова, наличием «Читинской пробки» и постоянной угрозой со стороны Японии. Госполитохрана занималась пресечением подрывных актов японской разведки и белоэмигрантских организаций, борьбой с контрреволюционными заговорами, подрывной деятельностью, политическим бандитизмом и экономической контрреволюцией. Это подтверждается агентурными сводками, относящимися к июлю–августу 1920 года о военно-политическом положении на Дальнем Востоке, где приводятся сведения о военной технике семеновских частей, положении на монгольской границе и об угрозе вторжения из-за рубежа русских белогвардейских отрядов16. О качестве работы контрразведки и внешней разведки ДВР красноречиво свидетельствуют показания генерал-лейтенанта А.С. Бакича и генерал-майора Смольника в представительстве ГПУ по Сибири 5 мая 1922 года о планах вторжения с китайской стороны в августе-сентябре 1920 года и об их связях с японцами, относящихся к августу–декабрю, а также сообщение о результатах агентурного наблюдения в ноябре–декабре того же года за Чешской миссией в Сибири17. Дальневосточные чекисты занимались еще одним важным делом – осуществляли фильтрацию едущих из ДВР в Россию русских военнопленных и беженцев, а также фильтрацию и регистрацию прибывающих из Маньчжурии бывших белогвардейцев. В этой связи в октябре 1920 года в Верхнеудинске возникла тревожная ситуация. Так, А.М. Краснощеков в телеграмме Сибревкому сообщал: «Верхнеудинск переполнен перебежчиками. В Гонконге находится более тысячи беженцев, в лагере Березовка – 600 женщин, детей, стариков, инвалидов. Ввиду острого катастрофического продовольственного и квартирного кризиса, наступления возможных холодов, настаиваю пропустить их немедленно в Советскую России»18. Несмотря на сложность положения, Сибревком поручил Иркутской Губчека производить «строжайшую фильтрацию прибывающих». 16 февраля в ДВР поступает «Циркулярное распоряжение Сибревкома о контроле за поездками иностранцев и ужесточении режима выезда иностранцев в ДВР и страны Востока»19. Первоначально органы Госполитохраны Прибайкалья существовали на правах отделения со штатом 150 человек. 8 февраля 1921 года правительство ДВР утвердило «Временное Положение о Государственной политической охране», согласно которому было осуществлено структурное оформление Прибайкальского отдела. Отдел имел в своем подчинении Троицкосавский, Баргузинский, Петровско-Заводской подотделы. Все сотрудники приравнивались к военнослужащим с правом хранения и ношения оружия. Прибайкальскому отделу предоставлялось право обыска, ареста, задержания граждан в порядке, предусмотренном «Положением о Политическом народном суде ДВР». Согласно Временному Положению, военное ведомство и милиция Прибайкальской области обязаны были исполнять законные требования Прибайкальского областного отдела Госполитохраны и оказывать ему вооруженное содействие в случае необходимости. Так, по инициативе Госполитохраны Читинская городская народная милиция в декабре 1920 года провела ряд мероприятий для решения продовольственной проблемы: создала продовольственную организацию для борьбы со спекуляцией продовольствием и продовольственные заградительные отряды на границе для предотвращения утечки продовольствия за кордон, осуществляла реквизиции и продовольственное налогообложение20. Госполитохрана занималась не только своим непосредственным делом, связанным с укреплением правопорядка. Она жила интересами всей страны. Так, 6 ноября 1920 года на партийном собрании коммунистической ячейки при отделении № 5 Госполитохраны Баргузинского уезда было принято постановление об «отчислении от каждого члена и кандидата в размере половины жалованья за ноябрь по 5 фунтов муки для голодающего Китая»21. В мае 1921 года, согласно директиве ВЧК, началась реорганизация органов Госполитохраны. По просьбе из ВЧК, направленной в адрес председателя Сибревкома И.Н. Смирнова, была учреждена должность уполномоченного Дальбюро по охране ДВР, которую занял представитель ВЧК в ДВР А.П. Марцинковский. Все ответственные работники МВД и Госполитохраны обязаны были выполнять его директивы и согласовывать с ним свои действия. Кроме того, при Госполитохране создавался Военный отдел, который выполнял определенные функции в армии. На него возлагалась задача, связанная с охраной границ ДВР. Все войска пограничной охраны и органы Госполитохраны в пограничной полосе подчинялись Военному отделу. Он получал право осуществления обысков, арестов, ведения следствия. Большую роль в реорганизации Госполитохраны сыграл полномочный представитель ВЧК по Сибири И.П. Павлуновский (18 июля 1921 года Президиум ВЦИК РСФСР наградил И.П. Павлуновского высшей государственной наградой – орденом Красного Знамени, а решением ЦК РКП(б) он был введен в состав Сиббюро ЦК). Созданная по его инициативе комиссия 1 июля 1921 года представила проект нового положения о Госполитохране ДВР, который 7 июля был утвержден Дальбюро ЦК РКП(б). На основании принятого постановления создавалась Коллегия Главного управления Госполитохраны и аналогичные Коллегии областных отделов Госполитохраны. Первым председателем Коллегии Прибайкальского отдела Госполитохраны стал Ю.И. Клиндер22. При осуществлении оперативно-розыскной и агентурной работы, направленной на нужды ДВР, Госполитохрана подчинялась МВД и правительству республики; при обслуживании нужд РСФСР – ВЧК через Дальбюро ЦК. Таким образом, деятельность Госполитохраны ограничивалась политическим сыском. Все карательные функции передавались милиции. Позднее были созданы особые воинские отряды при Госполитохране ДВР и Особый транспортный отдел, призванный бороться с саботажем, диверсиями и шпионажем на транспорте. В этот же период происходит активизация агентурной работы Госполитохраны. Так, в информационной телеграмме от 14–15 мая 1921 года уполномоченного по Дальнему Востоку, направленной в адрес И.Н. Смирнова и в Наркомат иностранных дел РСФСР, указывалось на создание заграничной агентуры, засылку агентов в Японию и Китай и налаживание связей с китайскими социалистами23. Следом за этой телеграммой 19 и 23 мая в регистрационный отдел Восточно-Сибирского военного округа и Сиббюро ЦК РКП(б) поступают обращение и письмо с просьбой о помощи в укомплектовании зарубежной военной разведки. Речь шла о японцах, китайцах, корейцах, монголах и бурятах24. В течение 1921–1922 годов чекисты сумели установить широкие и всесторонние связи с трудящимися массами ДВР и в своей оперативной работе опирались на их активную помощь. Этому во многом способствовал созданный в апреле 1922 года Восточный отдел ГПУ. В этот период получили распространение такие формы связи органов безопасности с трудящимися как выступление чекистов на собраниях рабочих с сообщениями о своей деятельности по борьбе с контрреволюцией, использование открытой печати. В свою очередь трудящиеся сообщали органам госбезопасности о преступных замыслах контрреволюционеров, зачастую участвовали в массовых операциях по задержанию и изоляции преступных антисоветских элементов25. В тесной взаимосвязи с чекистами работал Дальневосточный секретариат Коминтерна, который направлял иностранных интернационалистов для работы в местные органы безопасности, способствовал созданию иностранных коммунистических секций и партийных организаций от Верхнеудинска до Владивостока, засылал агентов в Японию, Китай, Корею, Монголию, способствовал распропагандированию белогвардейских частей. Так, благодаря агитации засланных через Синцзян коммунистов казахов и татар во второй половине августа 1920 года на сторону Народно-революционной армии ДВР перешел 1-й Татарский конный полк «Конно-азиатской дивизии» барона Унгерна в количестве около 200 человек26. В числе нелегалов на территории Китая по заданию Коминтерна работала и М.М. Сахьянова (будущий секретарь Бурятского областного комитета партии), которая в Шанхае устанавливала связь с революционной частью корейской эмиграции27. Одновременно с Госполитохраной формируется военная контрразведка. 6 апреля 1920 года Военный Совет Народно-революционной армии ДВР издает приказ № 13, согласно которому для «ведения дел по борьбе с контрреволюцией, преступлениями по должности, шпионажем, спекуляцией и прочим... организуется при Военном Совете орган контрразведки»28. Возглавил контрразведку Моисеев. 21 мая 1920 года при Военном Совете создается орган военного контроля, функции которого не претерпели изменения по сравнению с контрразведывательным отделом. В результате последующей реорганизации всех органов госбезопасности отдел военного контроля перестал существовать. Контрразведывательная работа осуществлялась только в некоторых учреждениях и воинских частях, дислоцированных в Верхнеудинске и Чите. При Госполитохране создавался секретно-оперативный отдел и на него возлагались функции бывшего военного контроля. Однако Госполитохрана, не имея ни опыта подобного рода работы, ни кадров, ни финансов, ни связей с командованием Народно-революционной армии и воинскими частями, не могла решать поставленной задачи. Частые перегруппировки и перемещения бригад и дивизий еще больше затрудняли решение задач по обеспечению безопасности армии. Лишь 25 мая 1921 года Дальбюро ЦК РКП(б) утвердило положение о Военном отделе Главного Управления Госполитохраны при Штабе Главнокомандующего всеми вооруженными силами ДВР, который был призван вести борьбу с «военным шпионажем в Народно-революционных армиях в пределах Правительства ДВР...»29. На отдел возлагалась также охрана границ республики. В июле-августе 1921 года были созданы и начали действовать отделения Военного отдела во 2-й Армии, 1-й Читинской, 2-й Верхнеудинской, 3-й Амурской, 1-й Забайкальской дивизиях, Троицкосавской и Сретенской кавалерийских бригадах, Акшинском и Благовещенском пограничных отрядах30. Они создавали осведомительную сеть в штабах, других органах управления и снабжения, а также в строевых частях. Под особым контролем были партизанские отряды, где сильны были анархистские тенденции. Особенно это касалось отряда Тряпицына, по вине которого погибло полторы тысячи мирных жителей Николаевска-на-Амуре. Характер подрывной работы внешней и внутренней контрреволюции потребовал от чекистов максимальной гибкости, изменения тактики борьбы с противником, которая становилась все более ожесточенной. В отличие от прошлых лет, когда основное внимание уделялось методам открытого подавления контрреволюции, в изменившихся условиях необходимо было перейти, главным образом, к агентурным, более сложным и в то же время более эффективным методам выявления агентов империалистических разведок и эмиссаров белоэмигрантских центров, вскрытия законспирированных антисоветских организаций, к своевременному предупреждению подготавливаемых контрреволюционных выступлений. Кроме того, в соответствии с циркулярным письмом ЦК РКП(б) от 2 марта 1920 года спецслужбы стремились не дать контрреволюции завладеть аппаратом хозяйственного строительства, отбросив ее от таких рычагов экономической жизни, как профсоюзы, кооперативы, органы руководства промышленностью, транспортом, продовольственным делом. В середине 1921 года, в связи с начавшимися боями на территории ДВР с бароном Унгерном, обострилась ситуация в Забайкалье. В докладной записке секретаря Дальбюро ЦК РКП(б) А.М. Краснощекова наркому иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерину от 3 июля 1921 года подчеркивалось, что центром тяжести является Забайкалье, где «получив точку опоры здесь, вне сферы оккупации, отрезав нас от Совроссии, черный буфер оформляется, и Япония сумеет открыто его признать»31. На другой день на имя И.Н. Смирнова поступил запрос от заместителя председателя РВСР Э.М. Склянского о возможности появления врангелевцев на Дальнем Востоке32. Вся эта ситуация, по оценке И.Н. Смирнова, обусловливалась тем, что «Япония, не имея возможности вступить с нами в войну в настоящих условиях, поставила целью образование черного семеновского буфера, который сыграет роль японского кулака, причем отвлекает от этого нового образования наше внимание унгерновской демонстрацией и движением в Маньчжурии»33. В подтверждение оценки председателя Сибревкома 5 июня 1921 года из оперативного отдела штаба 5-й Армии поступило донесение, построенное на агентурных данных, о сосредоточении белобандитов на территории Монголии из числа русских, бурят, монголов, которые по приказу Унгерна должны слиться в одну армию и самостоятельно начать военные действия против Советской России34. Все это способствовало активизации деятельности Госполитохраны и военной контрразведки. Более качественно стали работать секретно-оперативные подразделения. Только аппаратом Военного отдела и отделением 2-й Верхнеудинской дивизии осуществлялось активное наблюдение за более чем 70 военнослужащими и служащими, подозреваемыми в осуществлении военной деятельности. За шпионаж в пользу Японии были арестованы начальник административного управления штаба НРА Беляев, начальник разведотделения Колесник, сотрудники штаба Рыбинский, Добромыслов, Хренов, командир бригады охраны железных дорог Гак, делопроизводитель управления снабжения Корзун. Несомненные успехи имели и военные контрразведчики 1-й Забайкальской кавалерийской дивизии, которым удалось выявить в Сретенске белогвардейскую организацию, созданную по указанию генерала Шильникова35. 25 декабря 1921 года Главное управление Госполитохраны и Военный Совет приняли решение о реорганизации органов Госполитохраны в прифронтовой полосе. При Военном Совете вновь учреждался военно-полевой отдел, в задачу которого входила борьба со шпионажем, саботажем, контрреволюционной агитацией, войсковой агентурной разведкой. В этот же период спецслужбы контролировали и деятельность национальных культурных центров, и молодежных организаций на территории Прибайкалья. Несмотря на наличие в Верхнеудинске Союза еврейской молодежи «Ахтио», на базе которого впоследствии была создана организация «Шолом Алейхем», и молодежной еврейской организации «Гешехер», уполномоченный по политическим партиям Госполитохраны в Верхнеудинске в донесении от 24 августа 1922 года подчеркивал, что «в сионистской партии работ никаких не ведется..., что даже ответственные работники не знают, кто у них состоит в комитете»36. Важным элементом в достижении победы стала деятельность спецслужб за рубежом. Так, 31 мая 1922 года поступила информация советской разведки в Китае о белогвардейском подполье в Сибири, в которой указывалось, что «в Восточной Сибири, в районе озера Шира, Иркул, Черного и Аткуль капитан Сипайло вербует и вооружает бурятский отряд, достигший уже 1700 человек». 29 июля поступила информационная сводка Госполитохраны о банде дезертиров в районе Баргузина, промышлявшей грабежом, и белогвардейских, меркуловских и монархических организациях в Харбине и Шанхае37. Таким образом, благодаря усилиям чекистов улучшалась политическая работа среди народоармейцев, укреплялась воинская дисциплина, был налажен контроль за военными специалистами, наведен порядок в снабжении и вооружении, налажен пограничный контроль, пресекались попытки спекуляции и вывоза продуктов питания и стратегического сырья за границу, принимались жесткие меры против саботажников, велась активная борьба со шпионажем, пресекалась деятельность белогвардейских контрреволюционных организаций, велась активная агентурная работа на территории ДВР и за ее пределами. Одновременно с этим чекисты совместно с партийными организациями принимали решительные меры по искоренению бюрократизма, волокиты и извращений в работе государственного аппарата. Все это в конечном итоге позволило повысить боеготовность Народно-революционной армии ДВР и после упорных боев изгнать интервентов и белогвардейцев с территории Дальнего Востока. Необходимость существования буферного государства отпала. ДВР и входившие в нее области в конце ноября 1922 года присоединились к РСФСР. Госполитохрана, а также Военный Совет с его подчиненными органами были упразднены. Взамен начали формироваться территориальные органы ГПУ и особые отделы РККА. Примечания:
1. Вольная Сибирь. 1928. № 4. С. 71.
2. Борьба за власть Советов в Бурят-Монголии (1917–1918 гг.): Сб. документальных материалов. Улан-Удэ, 1957. С. 91.
3. Из истории ВЧК: сб. документов. М., 1958. С. 103.
4. Борьба за власть Советов в Бурят-Монголии (1917–1918 гг.). С. 136-137.
5. Жамбалова С.Л. Руководители органов госбезопасности Республики Бурятия // Из истории спецслужб Бурятии. Материалы научно-практической конференции, посвященной 80-летию ВЧК-ФСБ. Улан-Удэ, 1997. С. 91.
6. Подвиг Центросибири. 1917–1918: сб. документов. Иркутск, 1986. С. 169-171, 294-295.
7. Там же. С. 309, 321.
8. Агалаков В.Т. Подвиг Центросибири. Иркутск, 1968. С. 116.
9. История советских органов государственной безопасности. М., 1977. С. 26.
10. Курас Л.В. Атаман Семенов и «еврейский вопрос» // История «белой» Сибири. Тезисы второй научной конференции. Кемерово, 1997. С. 46-48.
11. Исторический архив. 1957. № 5. С. 184.
12. ВЧК – ГПУ. Вермонт, 1989. С. 125-127 / Сост. Ю. Фельштинский.
13. Белоглазов И.И. Из истории чрезвычайных комиссий Сибири (февраль 1918 – февраль 1922 гг.). М., 1986. С. 59.
14. Дальневосточная политика Советской России (1920–1922 гг.). Сборник документов Сибирского бюро ЦК РКП(б) и Сибирского революционного комитета. Новосибирск, 1996. С. 37.
15. Доржиев Д.Л. Формирование Прибайкальского областного отдела Госполитохраны ДВР (ноябрь 1920 г.–ноябрь 1921 г.) – этап истории органов госбезопасности Бурятии // Из истории спецслужб Бурятии… С.24.
16. Дальневосточная политика Советской России... С. 104-105, 107-109, 120-121.
17. Там же. С. 126-128, 172-173.
18. Там же. С. 126-128.
19. Там же. С. 201-202.
20. Государственный архив Забайкальского края (ГАЗК), ф. 18, оп. 1, д. 10, л. 16.
21. Национальный архив Республики Бурятия (НАРБ), ф. 57, оп. 2, д. 27, л. 6.
22. Жамбалова С.Л. Указ. соч. С. 91.
23. Дальневосточная политика Советской России... С. 70.
24. Там же. С. 71, 74-75.
25. О формах связи органов госбезопасности с трудящимися. Сборник статей. М., 1961. С. 22-37.
26. Дальневосточная республика. 1920. 4 сентября.
27. Батуев Б.Б. Мария Михайловна Сахьянова. Страницы политической биографии. Улан-Удэ, 1992. С. 12.
28. Зданович А.А. Организация и деятельность органов военной контрразведки в Народно-революционной армии Дальневосточной республики (1920–1922 годы) // Из истории спецслужб Бурятии. С. 29-30.
29. Там же. С. 33.
30. Там же. С. 38.
31. Дальневосточная политика Советской России… С. 262-264.
32. Там же. С. 267.
33. Там же. С. 267-268.
34. Там же. С. 268.
35. Зданович А.А. Указ. соч. С. 41.
36. Архив УФСБ РФ по РБ, ф. 3, оп. 1, № 1, л. 120.
37. Дальневосточная политика Советской России... С. 338-339, 341-342. | |
| Просмотров: 1709 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |