| Главная » Статьи » Дореволюционный период |
Начальники Акатуйской тюрьмы Нерчинской каторги
10.05.2012
Автор: Мясников Дмитрий Александрович Несмотря на значительный объем исследований по истории Нерчинской каторги, до сих пор малоизвестными остаются фамилии сотрудников и руководителей тюремной администрации. Первым начальником Акатуйской тюрьмы был Иван Михайлович Архангельский. До этого назначения он командовал Читинской местной командой и имел звание есаула. Об этом человеке оставили свои воспоминания многие заключенные тюрьмы из числа первых политических преступников[1]. Отзывы о нем остались, в целом, отрицательные, так как именно ему пришлось вводить новый порядок содержания преступников этой категории. Однако его личность как первого начальника Акатуйской тюрьмы заслуживает пристального внимания, а его деятельность – подробного анализа. Судя по воспоминаниям и архивным документам, это был неглупый человек, адекватно смотревший на вещи, интересующийся литературой и выписывавший много журналов. Он не знал иностранных языков, за что многие политические преступники высмеивали его. Эта особенность позволяла заключенным держать в тюремной библиотеке иностранные революционные издания. Однако в качестве начальника тюрьмы И.М. Архангельский был вполне распорядителен и в меру строг. При нем тюрьма содержалась в образцовом порядке, а заключенные полностью получали положенное довольствие. В тюремном ведомстве он был новым человеком и поэтому старался соответствовать должности начальника тюрьмы для политических преступников, был полон энтузиазма и решительности. Этим он выделялся на фоне других чиновников каторги. И.М. Архангельский был непосредственным проводником политики правительства в отношении ссыльнокаторжных государственных преступников в Сибири. Как человек военный и исполнительный, он привык в точности выполнять все инструкции и распоряжения руководства. Очевидно, настроенный относительно враждебно к политическим заключенным, И.М. Архангельский искренне пытался подчинить их новому порядку. Но, столкнувшись с высоким уровнем развития и самосознания политических преступников, он оказался в затруднительном положении. С одной стороны, руководство требовало от него неукоснительного следования распоряжениям, с другой стороны, он видел, что жесткое выполнение этих требований могло привести к нежелательным последствиям. Наглядным примером этого послужило самоубийство политического заключенного Н. Санковского.[2] Посчитав, что начальство далеко и не всегда может проконтролировать его действия, И.М. Архангельский в некоторых принципиальных для политических преступников вопросах пошел им на уступки. Эти уступки не имели решающего значения, но позволяли сохранить стабильность во взаимоотношениях с заключенными. Дополнительным фактором давления на И.М. Архангельского было либеральное общественное мнение, которое было полностью на стороне политических преступников. Ему приходилось уступать им, чтобы не получить расхожую в стране репутацию жестокого и тупого тюремщика. Жена И.М. Архангельского Екатерина Николаевна, урожденная Толстая, тяготела к либеральному обществу и помогала политическим заключенным. К тому же она была тяжело больна, а государственный преступник Л.В. Фрейфельд успешно лечил ее. И.М. Архангельский оставался на посту начальника Акатуйской тюрьмы четыре года. 2 ноября 1895 г. он был переведен на должность начальника Алгачинской тюрьмы[3]. Вместо него начальником был назначен войсковой старшина Александр Павлович Архипов. А.П. Архипов был офицером 2-го Забайкальского пешего казачьего батальона, который выполнял функции конвойной команды на Нерчинской каторге. В течение нескольких лет А.П. Архипов был комендантом на Карийских золотых промыслах и был хорошо знаком с тюремной системой[4]. В конце 1890-х гг. начальником Акатуйской тюрьмы становится Павел Порфирьевич Фищев.[5] Он оставался на этом посту до 1906 г. А.П. Архипов и П.П. Фищев не были так принципиальны в соблюдении предписанных правил как И.М. Архангельский. Эти руководители допускали льготы для политических заключенных. На рубеже веков ситуация в стране и на Нерчинской каторге была стабильной. Контингент политических заключенных в Акатуйской тюрьме значительно изменился. В основном здесь содержались польские националисты, шпионы, а затем члены Польской партии социалистов. Они не доставляли значительных хлопот администрации. Внимание к ним хоть и было повышенным, но не в такой степени, как в отношении народовольцев начала 1890-х гг. В такой ситуации либерализм тюремного руководства к политическим заключенным Акатуя не вызывал нареканий властей. Участники Романовского протеста, прибывшие в тюрьму летом 1905 г. застали там слабый режим, при котором они значительную часть времени могли заниматься своими делами. Без сомнения это было итогом управления А.П. Архипова и, особенно, П.П. Фищева. Они оба считали возможным давать поблажки политическим ссыльнокаторжным. Однако в условиях надвигавшихся революционных событий такие чиновники оказались совершенно не в состоянии проводить жесткую государственную политику в тюрьмах каторги. П.П. Фищев стал первым из длинного ряда руководителей Акатуйской тюрьмы, оказавшихся в эпицентре этих событий и не сумевшим с ними справиться. Во время революционного выступления в Чите в 1905 г. из Акатуйской тюрьмы восставшими были освобождены 15 политических заключенных, матросов транспорта «Прут». После подавления восстания, наряду с организаторами освобождения к суду был привлечен и П.П. Фищев со своим помощником Л.Н. Островским. Они были обвинены в выполнении незаконных требований восставших, несмотря на присутствие в Акатуе нескольких десятков солдат конвойной команды. И хотя они были оправданы, П.П. Фищеву пришлось уйти в отставку 22 апреля 1906 г.[6] При сдаче им тюрьмы была обнаружена крупная недостача. В тюрьме не хватало 312 кг. мяса, 17,5 кг. солода, 56 кг. лука, 345 м3дров, 4000 кг. сена, 3 молотка, 2 оконных крючка, 2 оконных костыля, 9,5 м3песка, 540 кг. охры, 10,6 м3строительного камня, 4000 кирпичей, 6 кружек с крышками. Следствие по этому делу велось долго и медленно и было закрыто в 1910 г.[7] С увольнением П.П. Фищева в Акатуе начался период частой смены руководства. Власти столкнулись с кадровым голодом. Местные чиновники не могли подчинить политических заключенных режиму и удержать их от побегов. Зачастую они вообще отказывались занимать этот пост, ссылаясь на состояние здоровья. Вместо отданного под суд П.П. Фищева на место начальника Акатуйской тюрьмы был временно назначен начальник Александровской тюрьмы коллежский советник Чернов. Но практически сразу после своего назначения, 25 февраля 1906 г., он доложил, что из-за болезни не может нести службу. Приказом начальника каторги на его место был назначен чиновник особых поручений коллежский асессор Михаил Александрович Макаров[8]. Спустя несколько месяцев, 15 июня 1906 г., приказом военного губернатора Забайкальской области начальником тюрьмы вместо М.А. Макарова был назначен капитан 17-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Яковлев,[9] а уже 8 августа 1906 г. и.о. начальника тюрьмы стал Александр Феликсович Франио[10]. В эти месяцы 1906 г. в Акатуе тюремного режима практически не было, побеги следовали один за другим. Власти пытались повлиять на ситуацию, меняя начальников тюрьмы. Вслед за А.Ф. Франио им стал Иван Антонович Зубковский. Яковлев и А.Ф. Франио были отданы под суд за ненадлежащее исполнение своих обязанностей и ослабление надзора, результатом чего стали многочисленные побеги заключенных.[11] И.А. Зубковский сумел частично восстановить тюремный режим в Акатуе, но его действия были недостаточно эффективными, и 12 мая 1907 г. вместо него был назначен очередной руководитель – Александр Прохорович Матросов.[12] В августе 1907 г. из Акатуйской тюрьмы состоялся очередной побег, А.П. Матросов был отдан под суд,[13] а на его место в сентябре 1907 г. был назначен штабс-капитан Василий Родионович Шматченко.[14] Он оставался на этой должности до осени 1912 г. Таким образом, за полтора года с начала 1906 г. до осени 1907 г. в Акатуе сменилось шесть начальников тюрьмы. Такая ситуация была наглядным проявлением бессилия местной администрации в наведении порядка в тюрьмах каторги. Местные чиновники оказались абсолютно неспособны подчинить политическую каторгу. Руководство региона меняло начальников тюрьмы, пытаясь таким путем решить проблему. Ей удалось это сделать к концу 1907 г., назначив на этот пост В.Р. Шматченко. Деятельности нового начальника тюрьмы содействовала изменившаяся ситуация в стране – революция была разгромлена, в среде революционеров царили упаднические настроения. В.Р. Шматченко стал вторым начальником Акатуйской тюрьмы, наряду с И.М. Архангельским, заслужившим резко отрицательные отзывы политической каторги. В связи с этим представляется необходимым проанализировать и его деятельность более подробно. В.Р. Шматченко был военным, в русско-японскую войну из солдат дослужился до офицерского звания. После войны он перешел в тюремное ведомство и довольно быстро сделал карьеру. Такие успехи, с одной стороны, видимо, несколько завысили его самооценку, а с другой стороны, сделали преданным сторонником режима, отметившего его рвение. Во время революционного подъема в стране, он жесткими и энергичными мерами восстановил режим в Барнаульской тюрьме. Правительство заметило его способности и назначило начальником Акатуйской тюрьмы. На новом месте он действовал так же, как и в Барнауле – жестко, энергично и планомерно. За несколько лет ему удалось подчинить коллектив политических заключенных режиму, не прибегая к экстренным мерам и вооруженной силе. Необходимый минимум прав у политических сохранился, но все-таки такой свободы, как в 1906 г., или в Горном Зерентуе в это же время, в Акатуе не было. Коллектив политических заключенных был очень недоволен начальником тюрьмы, что отмечалось и в официальных документах,[15] но сделать ничего не мог. Видя непреклонность начальника тюрьмы, политические использовали против него общественное мнение, зачастую сгущая краски. В.Р. Шматченко оказался в двусмысленной ситуации, с одной стороны, правительство требовало ввести строгий режим для политических, с другой стороны, общественное мнение было на стороне осужденных. ГТУ болезненно реагировало на сообщения в прессе, описывавшего бедственное положение политических, и назначало расследования. Руководству тюрьмы приходилось оправдываться за свои действия, хотя они и совершены были в рамках закона. По отношению к персоналу тюрьмы он показал себя очень требовательным руководителем, чем некоторые из надзирателей были недовольны. Другие говорили о В.Р. Шматченко, что он «человек строгий, самостоятельный, но к служащим относился хорошо»[16]. Тюрьма при нем содержалась в идеальном порядке.[17] Постоянные многолетние жалобы заключенных на жестокость режима в Акатуйской тюрьме постепенно настраивали местную администрацию против В.Р. Шматченко. Да и он сам, много лет находясь у руководства тюрьмой стал менее добросовестно относиться к своим обязанностям. Постепенно он передал фактическое управление тюрьмой старшему надзирателю Герасимову и отошел от дел. Это еще больше усилило недовольство начальника каторги Н.Л. Забелло. Но непосредственным поводом для смещения В.Р. Шматченко с поста начальника тюрьмы стало его обвинение в растрате. 19 марта 1912 г. начальник ГТУ уведомил Иркутского генерал-губернатора Л.М. Князева о том, что министром юстиции решено возбудить дело против В.Р. Шматченко. Начальник тюрьмы обвинялся в злоупотреблениях по службе по ст. 354, 358 и 362 Уложения о наказаниях[18]. Дело в отношении В.Р. Шматченко было возбуждено в результате рапорта его младшего помощника Александра Егорова.[19] Его обвиняли в распродаже излишков припасов и присвоении вырученных денег, получении денег по фиктивным счетам, пользовании казенным имуществом в личных целях. В результате проведенного прокурором Иркутской судебной палаты расследования часть обвинений была снята. Однако за подделку 11 счетов и актов приемки продуктов В.Р. Шматченко должен был предстать перед судом[20]. Однако следствие по этому делу длилось очень долго и до революции не решилось. После революции, в марте 1917 г. следственное дело было уничтожено при разгроме освобожденными из тюрем уголовниками части помещений ГТУ[21]. В связи с обвинением В.Р. Шматченко в злоупотреблении, можно с большой долей вероятности предположить, что А. Егоров сделал донос на начальника тюрьмы в угоду политическим заключенным, чтобы сместить неугодного им руководителя. Известно, что А. Егоров был убежденным сторонником политзаключенных и даже пытался организовать для них побег. А. Егорову удалось скомпрометировать начальника тюрьмы и вместо В.Р. Шматченко 20 ноября 1912 г. был назначен Александр Яковлевич Гарин[22] А.Я. Гарин стал последним начальником Акатуйской тюрьмы. Он был уже довольно пожилым человеком, и в его бытность Акатуй был женской тюрьмой. Контингент политических арестанток был немногочисленным, очень спокойным и начальник тюрьмы практически не вмешивался в их внутреннюю жизнь. Он оставался на этом посту до марта 1917 г., когда из тюрьмы были освобождены все политические и значительная часть уголовных заключенных. 18 марта 1918 г. А.Я. Гарин был уволен в связи с ликвидацией Нерчинской каторги и закрытием тюрьмы. Примечания:
[1] Александров В. Каторга и ссылка... – С.189-206; №3. – С.177-200; Беломестнов Н. По поводу записок Мельшина (Якубовича) «В мире отверженных» // Тюремный вестник. – 1914. - №5. – Стлб. 1332-1342; Орлов М.П. Об Акатуе времен Мельшина... – С.106-117; Фрейфельд Л.В. В горах Акатуя... – 61 с.; Фрейфельд Л.В. Из прошлого... – С.70-81; №5. – С.88-115.; Чуйко В. Год в Акатуе... – С.101-119 [2] См. §2.2 настоящей работы [3] Тюремный вестник. – 1897. - №3. – Стлб.83; ГАИО, ф.29, оп.1, д.83 (IV д\п), л.2; д.2, л.130. [4] Список чинов тюремного ведомства // Тюремный вестник. 1899. – №10. – Приложение №1; ГАИО, ф.29, оп.1, д.83 (IV д\п), л.11-13. [5] ГАИО, ф.25, оп.6, д.2699, л.4об. [6] Тюремный вестник. – 1906. - №5. – Стлб.342; ГАИО, ф.29, оп.1, д.274 (IV д\п), л.185; ГАЧО, ф.13, оп.2, д.20, л.80-81; [7] ГАИО, ф.25, оп.6, д.4170, л.6; ГАЧО, ф.28, оп.1, д.53, л.6 [8] ГАИО, ф.29, оп.1, д.274 (IV д\п), л.59-59об [9] ГАИО, ф.29, оп.1, д.274 (IV д\п), л.219 [10] ГАИО, ф.245, оп.1, д.419, л.12 [11] ГАИО, ф.245, оп.1, д.419, л.10-10об. [12] ГАИО, ф.25, оп.6, д.2699, л.32об. [13] ГАИО, ф.246, оп.3, д.43, л.4-5 [14] ГАИО, ф.25, оп.6, д.3094, л.5 [15] ГАИО, ф.25, оп.6, д.2691, л.59об.-60 [16] ГАИО, ф.245, оп.1, д.861, л.4об. [17] ГАИО, ф.25, оп.6, д хр.4667, л.72-75 [18] ГАИО, ф.25, оп.3, д.2904, л.1 [19] ГАИО, ф.25, оп.6, д.4839, л.28-29 [20] ГАИО, ф.245, оп.1, д.861, л.3-18 [21] ГАИО, ф.245, оп.1, д.861, л.33 [22] Список чинов тюремного ведомства // Тюремный вестник. – 1914. - №8-9. – Приложение. – Стлб.45; ГАИО, ф.25, оп.6, д.4839, л.28-29 | |
| Просмотров: 1045 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |